Она позвонила юристу. Тот был любезен, почти извинялся перед ней. У него не было иного выбора, кроме как послать ей это письмо, объяснил он.
– Вы правы, мисс Харрис, там было дополнительное распоряжение. Но оно опротестовано.
– Кем? – спросила она.
В этом вопросе не было необходимости. Она знала ответ еще до того, как юрист дал его ей.
– Приемным сыном Райта Эдвардом Арчером. Оливия закрыла глаза.
– Потому что акции завещаны Риа Боском? – спросила она спокойно.
– Вы знали об этом? – Он вздохнул. – Действительно, это дело улажено. Арчер разыскал мисс Боском. Он провел переговоры с ней, и они пришли к соглашению, которое устроило их обоих.
– Хорошо, но, в таком случае, я не понимаю… Юрист откашлялся.
– Он опротестовывает завещание своего отчима в той части, что касается вас. Даже если ему откажут в иске, боюсь, что пройдет слишком много времени.
Оливия хотела сказать что-то вежливое, но у нее перехватило дыхание. Как мог Эдвард так поступить с ней? Он получил то, чего хотел, – контроль над этими акциями, – чего еще ему надо? Или он добивается разорения «Мечты Оливии» в отместку за то, что она ушла от него?
Нет, он не станет стремиться к этому, не станет, если она поговорит с ним; она должна сделать это сию же минуту. Оливия взглянула на часы. Возможно, он еще в своем офисе. Есть ли его адрес в телефонном справочнике?
Адрес был. Оливия записала его, схватила сумку и быстро сбежала вниз по лестнице.
Офис Эдварда находился на семьдесят пятом этаже небоскреба из стали и стекла, в нижней части Манхэттена. Вся обстановка здесь говорила о деньгах, власти и престиже. Все было рассчитано так, чтобы подавлять и внушать трепет. Но Оливия не ощущала никакого страха: она была разгневана.
Этот гнев вел ее сначала из лифта в роскошный, орехового дерева холл, потом дальше, по длинному коридору; но когда она очутилась у двери с именем Эдварда, все ее мужество испарилось. «Чего я добиваюсь?» – подумала Оливия. Эдвард поступит так, как захочет, она не может остановить его. На его стороне было все, в то время как она…
Дверь распахнулась, Оливия увидела перед собой знакомое красивое лицо и мгновенно поняла правду.
Не страх потерять завещанное Чарлзом привел ее сюда. Ее приход объяснялся просто: она любила Эдварда, каким бы он ни был и что бы ни сделал ей. Она любила его на Багамах, любит его сейчас, она всегда будет любить его.
Она сделала быстрый шаг назад, но Эдвард успел удержать ее. Его прикосновение было равнодушным, безличным, но Оливия не могла не подчиниться ему. Его пальцы были словно железные, а во взгляде чувствовалась сталь.
– Входи, Оливия, – сказал он. – На этот раз уже поздно убегать.
Сердце Оливии бешено билось, но она все же гордо подняла голову, стряхнула его руку и вошла.
Его кабинет был огромен, размером, должно быть, во всю ее квартиру. Мебель показалась Оливии весьма внушительной, хотя она не успела ее как следует рассмотреть. Ее мучила мысль, что она совершила ошибку, придя сюда по своей собственной воле, и теперь оказалась в ловушке.
– Садись, – предложил он.
Она повернулась к нему. Он закрыл дверь и, скрестив руки на груди, наблюдал за Оливией с прежним безразличным выражением лица.
– Нет, спасибо, – ответила она спокойно, хотя биение пульса отдавалось у нее в ушах. – То, что я собираюсь сказать, не займет много времени.
Какая-то скользкая улыбка мелькнула на его губах.
– Я, конечно же, знаю, почему ты пришла.
– Да. – Она с трудом сглотнула слюну. – Да, я уверена, что знаешь.
– Это дополнительное распоряжение в завещании Райта, – ты хочешь знать, почему ты все еще должна возвращать заем.
Оливия сумела удержать себя в руках.
– Я знаю почему, Эдвард. Ты опротестовал его. Он кивнул.
– Ты права. Я сделал это.
– Даже несмотря на то, что получил обратно акции, которые хотел.
– Твоя подруга согласилась продать их мне по рыночной цене, когда я убедил ее, что не заинтересован в том, чтобы смешать ее имя с грязью.
– Что ж, это упрощает дело. Я имею в виду, что если бы ее удалось отыскать мне, я не смогла бы сделать ей такого предложения. А мне всего-то хотелось, чтобы она объявила на весь свет, что это у нее была связь с твоим отчимом, а не у меня.
Эдвард долго и пристально смотрел на нее, потом оттолкнулся от двери и медленно подошел к ней.
– Ты действительно бы так сделала? – тихо спросил он. – Риа спросила меня, очень ли ты зла на нее, и я сказал ей, что да, что ваша дружба никогда уже не будет такой, как прежде, но я сомневаюсь, что ты собираешься мстить ей.
– Ты так сказал? – зло спросила Оливия. – Ты не должен был говорить за меня, Эдвард. Я… – Она замолчала, потом вздохнула. – Нет, – произнесла она через несколько секунд. – Я не хочу отмщения.
Сначала я думала, что буду мстить, но… – Оливия облизнула пересохшие от волнения губы. – У нее все в порядке?
– Все в порядке. Конечно, она паниковала, боялась, как отреагирует ее семья, когда узнает, что она жила с Райтом. Он говорил ей, что умолял мою мать дать ему развод, но она отказалась.
– Но он этого не делал, – тихо сказала Оливия.
– Нет. – Его голос прозвучал резко, улыбка была холодной и невеселой. – Но Риа Боском была не единственной молодой женщиной, которая попалась на удочку старины Чарли.
Оливия кивнула.
– Ладно, в любом случае ты получил то, что хотел.
Глаза Эдварда сузились.
– Получил?
– Да. Акции «Джемини». Ты сказал, что Риа переписала их на тебя…
Он быстро шагнул к ней и раньше, чем она успела отвернуться, грубо схватил ее за плечи.
– Почему ты убежала от меня? Оливия нервно улыбнулась.
– Прости, что испортила тебе вечер, Эдвард. Ты хочешь, чтобы я принесла свои извинения?
– Я не понимаю тебя, – произнес он грубо, – и думаю, что никогда не понимал. Ты самая независимая женщина, которую я когда-либо знал, ты сама сделала себя такой в этом мире, и вдруг ты поджимаешь хвост и удираешь, словно напуганный кролик.
– Нет! – Кровь прихлынула к ее щекам. – Это ложь. Я никогда не удирала!
– Ты всегда так стремительно удираешь, что у тебя не хватает времени, чтобы узнать правду!
– Когда я так поступала? – спросила она. – Приведи хоть один пример.
Он внимательно посмотрел на нее.
– Несколько недель назад ты бежала из моей квартиры.
– Это не было бегством!
– Ты хотела лечь со мной в постель, но эта мысль так перепугала тебя, что ты стремглав удрала!
