Только о чём? Вспоминать о родителях она не любила даже на воле: сердце сразу заполняла щемящая тоска. Магда потеряла их в раннем детстве: мать умерла от серой Хмари, а отец упал в воду. Несколько раз Магда спрашивала у сварливой грубой тётки — материной сестры, которая взяла её на воспитание — как так получилось, что отец оказался на городской стене и упал с неё. Но тётка лишь невнятно ворчала, что некоторым нужно знать больше, чем положено, а если Магда не отставала с расспросами, била её гибким прутом.
Она попыталась думать о своих исследованиях, но сейчас эти мысли не успокоили, а, наоборот, принесли беспокойство.
Неожиданно вспомнилась встреча в коридоре с мокрозявом. Как он заступился за неё, с какой жалостью смотрел. Сколько Магда помнила себя после смерти родителей, за неё никто не заступался. Отчего-то при воспоминании о мокрозяве ей стало легче и даже как будто теплее. Снова и снова она прокручивала в голове их встречу, в мельчайших подробностях рисовала себе его лицо. К щекам приливал жар, когда она думала о том, что он увидел её обнажённой. Возможно ли, чтобы они ещё когда-нибудь встретились? Умом Магда понимала, что нет, но так хотелось верить в чудо! Он стала представлять, где он сейчас, далеко ли они друг от друга. Может быть, их разделяет толща многих стен, а, может, он совсем близко. Также сидит во мраке и думает о ней. Ей было бесконечно жаль, что она знает о мокрозявах совсем мало. Этот вид животных никогда не интересовал Магду. Главным образом из-за того, что они мёртвые внутри, а её всегда интересовали живые. Теперь же она ощущала голод знаний, пыталась вспомнить любую кроху из книг, где писали о мокрозявах. Их рождает Река, как рождает червей Ооно и саблезубых рыб Саэк. Они рождены, чтобы кукрить воду. В этом их единственное предназначение. Слово «кукрить» произошло от кукр — больших сосудов, в которые из Реки поступала вода. Магда попыталась вспомнить, что именно было написано в книгах Ордена о том, как мокрозявы кукрят. Кажется, им делают надрез на правой ладони, где скапливается сила мокрозява, и кровь их, попадая в воду, делает её живой для азарцев. В книге также приводились расчеты, сколько крови нужно на одну кукру, но, конечно же, Магда таких подробностей не помнила. Также указывался и срок жизни мокрозяв — его Магда тоже не помнила.
Сейчас её не оставляло удивление, что мокрозяв вёл себя совсем как человек. Даже лучше многих известных ей людей. Это было странно, непонятно и на некоторое время она отвлеклась от тяжёлых мыслей. Но бесконечно долго муссировать воспоминания о встрече не удалось — одолел голод. Магда всегда считала, что потакать телесным требованиям недостойно учёного человека. Гораздо важнее удовлетворить потребности в знаниях. Но сейчас именно собственное тело её и подвело. Оно дрожало от голода и холода, было слабым и немощным. Когда к голоду добавилась жажда, и терпеть их стало невозможно, Магда застучала в дверь. Сначала робко, затем сильнее. Ей показалось, что вдалеке раздались шаги. Магда прижалась ухом к двери, прислушиваясь. Сомнений не осталось: кто-то шёл по коридору, человек был один. Она застучала кулаками по влажному дереву. Шаги приблизились, в замочной скважине заскрежетал ключ, дверь открылась, и Магду ослепил свет факела. Пробыв долго в совершенной темноте, она почувствовала острую боль в глазах, и закрыла лицо руками.
— Готова ли ты раскаяться? — спросил мужской голос.
— В чём?! Мне даже не было предъявлено ни одного обвинения!
Стук закрытой двери и снова темнота.
— Подождите! — вскрикнула Магда.
Ответом был звук удаляющихся шагов, и вновь её обступила тишина.
Глава 11. Хадар
Выйдя от ВХЭ, Хадар направился по улице Костей к площади. Там, в одном из притонов у него была назначена встреча. Мимо спешили по своим делам азарцы. Увидев на плаще Хадара серебристый значок с изображением трёх волн перебитых копьём — высшего чина хранителей — люди с почтительностью и страхом расступались в стороны, из-за чего перед Хадаром образовалось что-то вроде человеческого коридора.
«Правильно, пресмыкайтесь твари, — удовлетворенно думал он. — Для того вы и рождены».
Из головы не выходило распоряжение ВХЭ поехать в Лес и втереться в доверие к Лесному Владыке. Он не представлял, как это сделать. Очаровать леснуху? Папаша её слишком строгих правил, а там неподалёку его дружбан Великий Колдун. Оглянуться не успеешь, как превратят в червя Ооно. Очаровать служанку? Это гораздо легче, но нужно ещё разобраться: есть ли вообще девочка?
Да и не вовремя старикан со своим заданием. Ох, не вовремя! Отправить бы вместо себя кого другого. Может, Кауло, с которым сейчас должна состояться встреча? Но он работает грубо, его уровень — болтливых шлюх убирать. А с Лесным, как точно заметил старикан, нужна деликатность.
Так за размышлениями он достиг площади, подошёл к лавке оружейника. Торговец из новеньких тут же кинулся расхваливать мечи, но Хадар отодвинул его плечом.
Из лавки уже выскочил оружейник. Отвесил подзатыльник работнику, посмевшему приставать к господину Старшему Агенту, и согнулся перед Хадаром в почтительном поклоне.
— Ладно, ладно, — доброжелательно пожурил его Хадар. — Потом посмотрю, что у тебя нового появилось.
Войдя в лавку, он направился к стене справа, отогнул красочный ковёр и толкнул находящуюся за ним дверь. В ноздри ударил тяжёлый запах курева из грибов. Когда глаза привыкли к полумраку, он увидел небольшую комнату, у стены сидел Кауло. Голова его была скрыта в плотном облаке дыма. Хадар видел его торс, покрытый узорами, напоминающими кольца на срезе дерева; серые длинные и жилистые руки. Кауло происходил из равнинных, что селились вдоль кромки Леса. Они умели зарываться в землю и копать в ней многокилометровые ходы. Равнинные появились уже после отравления воды, и никто не знал, откуда они взялись. Хадар не раз пытался разговорить Кауло, узнать об истории его общины. Тот сразу напускал на себя важный вид и говорил, что они родились из земли Азара, а значит азарцы более, чем другие.
Разогнав дым, Хадар подошёл к равнинному и присел на корточки. Жёлто-карие глаза Кауло уставились на него из-под полуприкрытых, лишённых ресниц век. Всё лицо равнинного было испещрено серыми линиями, лысый череп покрыт буграми.
«Ну и страшен же ты, братец», — подумал Хадар.
Некоторое время они молчали. Разорванные половинки дыма тянулись друг к другу, вновь пытаясь стать одним целым. Хадар не представлял, как эту дурь курят. Было в ней что-то живое и наделённое интеллектом.
Кауло выдохнул ещё порцию дыма. Напоминающий серую вату комок в нерешительности повисел в воздухе, а затем поплыл к большому кому, разве что не пища от радости.
— Что нового в Городе? — спросил Хадар, когда молчание слишком затянулось.
— В доме бесконечно уважаемого господина Врачевателя сегодня ночью умерла одна из подопечных, — равнодушно сказал равнинный. — Утром пришла её сестра, узнала печальную новость, да так огорчилась, что упала с моста в Реку.
— От тела что-нибудь осталось, или Река полностью съела несчастную? — спросил Хадар.
