– Воу-воу, ты кто и куда дела мою Коуэн?
– Она здесь, ты просто еще не до конца проснулась. В общем, мы вчера расстались с Диланом без драмы.
– И?
– И?
– Это все? Я не принимаю столь развернутого ответа. На пересдачу! И что с твоей шеей?! – приглядевшись к красной отметине, восклицает она.
– Обожглась, когда выпрямляла волосы, – стараюсь соврать я.
– Неплохо же тебя какой-то стайлер для укладки засосал. Кто производитель? Тоже себе такой хочу.
Камилла играет бровями, подчеркивая пошловатую суть ее помыслов.
– Берк!
– Коуэн! Ты расскажешь всю правду, а?
Подруга сурово глядит на меня, сложив руки на груди. Она такая милая, даже когда злится. Эта смешная морщинка, выступающая каждый раз на лбу, когда она хочет казаться строже, так умиляет.
– Хорошо, думаю, ты уже созрела для этого… Зубных фей не существует!
– Я никогда друзей не била, но сейчас готова попробовать! – кидая в меня подушку, визжит Кэм.
– Обещаю, что все остальное ты узнаешь потом, мне нужно торопиться, – уклоняясь от бомбардировки, хохочу я.
– И куда же ты путь держать намерена?
– Нужно съездить к отцу и рассказать ему обо всем. Лучше, если он узнает о расторгнутой помолвке от меня.
– Ладно, но вечером, дорогуша, придет Грифф, и мы вдвоем вытащим из тебя все, что нужно.
– Уже страшно! – отшучиваюсь я, скрываясь за дверью шкафа.
Я сижу в машине перед отцовским домом и смотрю в окно. Похолодало. Легкий морозец приклеил маленькие снежинки, похожие на звезды, к стеклу. Снежные хлопья осели в белизне. На обочинах лежат внушительные сугробы, местные детишки уже начали строить проходы, воображая, что это туннели в сказочный мир. Вокруг все такое белое и чистое, словно новая, нетронутая чернилами страница книги.
Мама любила зиму. Мы часто проводили время на катке, когда я была еще совсем ребенком. Вспоминая ее сейчас, мне кажется, что она где-то рядом. Сидит и держит за руку, обнимает, согревает, успокаивает. Через пару недель ей бы исполнилось сорок пять лет. Она бы смогла сделать столько всего грандиозного…
– Дакота, дорогая, как я счастлива тебя видеть! – открывая дверь, с ходу восклицает розовощекая экономка.
– Я без предупреждения…
– Это твой дом, оно здесь лишнее. Здесь всегда все рады видеть тебя.
– Спасибо, это взаимно. Миссис Данн, папа наверху?
– Да, он… с мисс Лайтман, – замешкавшись, отвечает она.
Я лишь улыбаюсь и взлетаю по лестнице на второй этаж. Можно понять ее осторожность, ведь она все еще побаивается моих затихших монстров. Полгода назад я бы за такое сообщение устроила знатный скандал с разбитым имуществом, и гонцу бы тоже не поздоровилось.
Но это время прошло.
– Дакота?
Отец отрывает взгляд от документов.
– Привет, пап.
Я плюхаюсь на стул, внимательно глядя на блондинку в строгом костюме. Джозефина с опаской смотрит в ответ, стараясь как можно спокойнее улыбнуться.
– У тебя что-то случилось? – Он подходит ко мне и целует в холодную щеку.
– Нет, просто решила заглянуть в гости. Мисс Лайтман, все хорошо. Я не стану устраивать показательные выступления. Ничего не имею против вас и моего папы. Рада, что вы вместе. Правда.
Женщина расслабляется и даже облегченно выдыхает, словно все это время носила тугой корсет.
– Я знаю, Дакота, Уэйд мне сказал… Спасибо.
– Вам не за что меня благодарить. И на будущее, просто знайте, я не люблю, когда рядом со мной люди напрягаются. – Я подмигиваю ей и поворачиваюсь к папе, который вытянулся в струну, все это время молча слушая нас. – В общем, мистер Коуэн, я должна вам кое-что сказать… Вчера мы с Диланом расстались.
Он, не ожидав такого заявления, сползает на кресло, озадаченно потирая лоб.
– Как?! В смысле расстались? Почему, дочка, что случилось?
– Причина проста, мы не подходим друг другу.
– Как это? Но все это время ты была…
– … да, я надеялась, что смогу найти хоть что-то, но это оказалось невозможным. Я знаю, что он хороший, добрый, успешный, но он не мой человек.
– Дакота, не дури! – восклицает он точно так же, как когда-то мама. Она часто прибегала к этой фразочке. Кто бы мог подумать, что я вновь ее услышу?
Я улыбаюсь, вспоминая ситуации, когда такое заявление бросалось в мою сторону, как снежок в физиономию: я пыталась делать сложные связки, мать строго заявляла:
– Дакота Мерси Коуэн, не дурите! Хватит пытаться перепрыгнуть через собственную голову.
Я надевала какое-нибудь неподходящее для приема платье, а она, сидя на кровати, мимолетно произносила:
– Не дури, оно тебе не идет.
Уткнувшись в подушку, я оплакивала расставание со своей первой любовью в девятом классе, и слышала настойчивый стук в дверь, сопровождающийся ободряющим голосом:
– Милая, ну не дури. К черту этого прыщавого пацана, он тебя не достоин!
– Я тебя не понимаю, Даки… – Отец выгибает бровь.
– Пап, ты можешь не понимать, это нормально, но ты можешь меня просто любить.
– Я и люблю тебя, родная, очень люблю! И поэтому желаю тебе только счастья.
– Наверное, я счастлива… Мне кажется, я по уши влюблена в одного человека.
– Это в кого?!
Вопрос, загнавший меня в тупик. Как сказать самому близкому человеку, кто волнуется за меня по любому поводу, кто вытерпел столько кошмаров, что я полюбила байкера? Того, кого принято считать не самой подходящей кандидатурой для спокойной жизни.
– Это парень… – Пришла моя очередь замешкаться.
– Ну, это многое проясняет. Кто он? – Несвойственная ему строгость выливается в словах.
– Пап, я пока не могу тебе этого сказать.
Я замечаю, как он напрягается всем телом, как его глаза наполняются беспокойством. Я знаю, что он сейчас чувствует и боюсь, что смогу его сильно огорчить.
На помощь приходит мисс Лайтман, появившаяся вовремя, как сигнальная ракета в кромешной тьме. Она кладет своему возлюбленному руку на плечо и тихо говорит:
– Уэйд, Дакота уже взрослая девушка и она вправе решать сама, кто ей нужен.
– Я просто хочу знать, кто этот парень. Всего-то…
– Ты боишься, как огня того, что я снова могу сорваться. Я могу дать тебе слово, что этого не случится. Просто пока я и сама не знаю, что происходит в моей жизни, а спешить говорить лишь о том, что может быть, глупо. Но обещаю, когда все прояснится, я поделюсь с тобой всем.
