— Есьть хосю!
Полина застыла на месте с горящими щеками. У неё было такое чувство, будто ёе застукали на месте преступления. Она поспешно отвела глаза, но ощущала на себе проницательный взгляд серо-голубых глаз Кирилла.
— Андрюша, — Полина окликнула сына, и мальчишка нехотя повернулся к строгой матери. — Хочешь кушать?
Он энергично закивал головой.
— Отлично. Сейчас разогрею тебе кашу.
— Не-е-е-ет! — возмутился ребёнок, но Полина была непреклонна и даже метнула строгий взгляд в сторону Кирилла, который, кажется, был готов разрешить малышу всё, что угодно. — Хосю кафету! — он указал пальчиком на пакет с карамелью.
— После каши, — невозмутимо сказала Полина и двинулась к холодильнику, доставая молоко.
Андрюша недовольно уселся на свой маленький стульчик, стоящий в углу, и хмуро надулся. Кирилл заколебался и забеспокоился, глядя на сына. Сама же Полина спокойно засыпала хлопья в молоко.
— Полин, — робко позвал её Кирилл, подходя ближе. — А Андрюшка недоволен.
Полина подняла на мужчину глаза и усмехнулась. Теперь они стояли вместе около плиты настолько близко друг к другу, что она не могла спокойно дышать. Ей хотелось прижаться к его широкой груди — жаль только, что она не могла себе этого позволить.
— Конечно, он не доволен! Я его кормлю кашей, вместо того, что хочет он, — с кривой улыбкой ответила она, чувствуя, как дрожат губы.
Вздохнув, она покосилась на сына, уже увлеченно играющего новой игрушкой, купленной Кириллом.
— У тебя телефон звонит, — прошептала Полина, отвлекаясь на кипящее молоко.
Она слышала обрывки фраз его разговора, но и по ним поняла, о чём идёт речь. Или о ком…
— Ты меня всё-таки решила и здесь достать любым способом. Звонишь с номера моей матери, — гневно прошипел Кирилл.
— Если бы не отправил меня в «чёрный список», то, возможно, я бы всё-таки до тебя дозвонилась, — запинаясь, тараторила Ксения. — Вообще-то я тоже жду результатов…
— Они тебе не нужны, — перебил её Кирилл. — Ты и так всё сама прекрасно про себя знаешь. Ребёнок не мой. А, видимо, другого мужчины. И я даже знаю, чей он.
В рубке повисло секундное молчание, после чего Ксения выдала такое, что заставило Кирилла задуматься над многим:
— Ну и что? Вам не привыкать воспитывать чужих детей!
— Что ты несёшь?! Богдан — мой единственный ребёнок, — слукавил Кирилл. — Мне больше некого воспитывать.
— Не о Богдане речь.
— А о ком тогда? — непонимающе произнёс он.
— О тебе, — пренебрежительно бросила Ксения.
— Поясни, — сдвинув брови, потребовал Кирилл.
— А ты у своей мамочки спроси, — ехидно дала совет она. — Тебе всё и расскажет.
Кирилл сглотнул.
— Что ты имеешь в виду?
— Я не намерена больше с тобой разговаривать. Ты как был идиотом, так им и остался! Надо было выходить замуж за Стёпку, а не за тебя!
— Скатертью дорога! И, кстати, я уже подал на развод через своего юриста. Аривидерчи!
Полина отскочила назад к плите, судорожно вытирая выбежавшее из кастрюли молоко вперемешку с разваренными хлопьями.
— Прости. Мне нужно было ответить на звонок, — хмуро произнёс Кирилл.
— Жена звонила? — ухмыльнулась Полина.
— Н-да…Проблемы, — вздохнул он, а затем тепло улыбнулся. — Но они уже решены.
Полина удивлённо подняла брови, глядя на него. Он медленно наклонялся к её губам, а она замерла на месте, приоткрыв рот и тяжело дыша. Полина хотела быть равнодушной, но ничего не получалось.
— Котёнок… — хрипло прошептал Кирилл, обдавая её пересохшие губы горячим дыханием.
Она хотела отстраниться, но продолжала стоять на месте с широко распахнутыми глазами. Он нежно обнял её за талию, так, что она ощущала жар его больших ладоней даже через домашнюю футболку. Кирилл лукаво улыбнулся и тихо сказал, волнуя Полину низким хриплым голосом:
— Я люблю тебя. Любил всё это время и ни на миг не забывал.
Она посмотрела на него с растерянностью. В глазах Кирилла промелькнула боль, и он нежно дотронулся до её губ указательным пальцем, призывая к молчанию.
— Тщ-щ-щ… Ничего не говори.
— Я хочу поговорить, — проговорила Полина. — Просто поговорить начистоту. Узнать, что происходит и что будет с нами?
Кирилл торопко отпрянул от неё, чувствуя, как нежные женские ладошки оказались на его накачанном животе. Он ощущал тепло её тела сквозь тонкую ткань. Внизу живота зарождался дикий жар. В его воображении замелькали картинки эротического содержания. И чтобы отвлечься, мужчина вернулся к своему подгорающим куриным ножкам на раскалённой сковороде. Попробовав мясо, он решил, что пора засыпать овощи.
— Так мы поговорим? — осмелела Полина, услышав его признание.
— Если ты хочешь, то поговорим, — вежливо отозвался Кирилл и вернулся к плите.
Каша для Андрюшки уже остыла, и ребёнок, капризничая, всё же получил две конфеты после того, как небольшая тарелка оказалась полностью пустой. Малыш выбежал из кухни, поблагодарив за сладости, а Полина и Кирилл, наконец, остались наедине.
— Почему ты не живёшь с родителями? — поинтересовался Кирилл.
Полина нахмурилась. Ей не нравилось упоминание о матери. Боль привычно резала по сердцу тупым ножом.
- Не живу и всё тут, — едва сдерживаясь, прошептала девушка.
— Почему? — продолжал допытываться Кирилл.
— Я не хочу об этом говорить! — воскликнула Полина.
— Поля, ты же сама хотела поговорить по-честному, без вранья. Почему тогда ты решила оставить за собой право молчать и отвечать с уловками? — жёстко проговорил Кирилл.
— Значит, мы уже разговариваем? — растерялась Полина.
— А что? Предупреждать надо? — ехидно отбил Кирилл.
— Я думала, что соберусь с мыслями, — промямлила она.
— Хорошо, давай поговорим чуть позже, — развёл руками Кирилл. — Но мы это сделаем. Учти.
