Канцлер выплыл из тени старого книжного стеллажа, куда меньше всего попадал свет от камина и свечей.
— Вы так были увлечены беседой, что даже не заметили меня, когда я сюда вошел,
— сдержанно заметил лорд Вардас. — Надо сказать, что сочинитель из вас неважный, ваше высочество.
— Вы не имели права… пошел вон, наглый прохвост! — голос принца сорвался на визг.
А я перестала вообще понимать что-либо. К чему вообще все это представление? Или же канцлер тайно следил за нашей беседой сугубо в своих личных интересах?
— Да, ладно! Вы находитесь в королевстве, которому я служу верой и правдой. При этом демонстрируете открыто вещество, запрещенное буквой закона Латгелии и словом Храма. Уже только за это я имею полное право вас посадить в темницу, а затем предать королевскому суду.
— Мерзавец… — кроме визга, Эратриэль умел еще и шипеть, оказывается. — Вы использовали меня…
— Нет, ваше высочество, — невозмутимо проговорил канцлер. — Это вы подставили себя, решив, что подкупили лорда Сарфа. А еще использовали шантаж в отношении лорда Браггитаса, что так же не допустимо.
— Шантаж? — тут уже не выдержала я. — Но к-какой?
— Рената… — коротко бросил Вардас, многозначительно посмотрев в мою сторону, а затем снова в упор на принца. — Все эти басни, которыми вы нашпиговали голову молодой леди, продумывались вашим народом сотни лет, чтобы выглядеть правдоподобно…
— Неужели вы решили, что я поверила в весь этот бред?! — от возмущения мой голос истончился до звонкого комариного писка.
— Не сейчас, Гинтаре, давай позже это обсудим.
— О! Ну, да, как же! — ехидно заулыбался Эратриэль, что при всей его показушности выглядело еще и мерзко. — Вы ведь состоите в отношениях с этой молодой леди, не так ли?
— Не ваше дело, принц! — а вот здесь выдержка Вардаса дала трещину, и правая щека канцлера нервно дернулась. — Вы ведь собирались это использовать в своих личных целях, не так ли?
Эльфиец недовольно поджал губы.
— Полагая, что девушка мной обесчещена, вы решили убедить ее покинуть Латгелию и отправиться с вами в Анорион. Ведь не каждый день встречается такой источник живой и чистой магии, правда?
Тут принц побледнел.
— Это вы виноваты в том, что у нас перестало рождаться потомство, — с ненавистью прошептал Эратриэль. — Вы всему виной! Даже в том, что ваша магия стала исчезать из мира, тоже ваша вина! Лучше расскажите ей об этом, Вардас! Пусть эта девочка сама решит, кто из нас прав. И, да, мне очень нужен маг с чистым источником! В конце концов наши помыслы не самые жестокие и направлены во благо.
— Она никуда не поедет!
— Интересно! — я вскочила с места, как ужаленная. — Кто вообще вам всем дал право решать за меня хоть что-либо?
— Никто, Гинтаре! — Майло обратился ко мне спокойным тоном, но взгляд выдавал бурю эмоций. — Но прошу, давай поговорим об этом позже.
— Как трогательно? — эльфиец издевательски похлопал в ладоши. — Похоже вам, Вардас, также утерли нос, как и вы мне сейчас. Браво!
Глава 13
Глава 13.1
О, Пречистая, умоляю дай мне сил, чтобы все это выдержать! Бессонная ночь не проходит даром, а мне бы продержаться хоть немножечко. И кто может додуматься не спать ночью перед таким важным мероприятием, как королевская охота?
Конечно же — я!
Надо было наплевать на все и всех еще вчера вечером, и отправиться отдыхать, но то, что поведал эльфийский принц, было невероятным. И дело не в том бреде, который он нес о своем народе, хоть и не исключалась возможность того, что в его словах была доля правды. Но это былое. Никто не станет ворошить эту историю с Энике — предводительницей эльфов. Куда важнее была история с зеркалами.
Вот уж где бездушие было раскрыто во всей красе!
От мысли, что Людю тоже намереваются заточить в зеркало, сделав вечной рабыней чьей-то прихоти, я чуть не рухнула с лошади в полном упадке духа. Опомнилась от того, как предусмотрительная кобыла стала обеспокоенно фыркать и ерзать подо мной, будто почуяв на себе убитого горем или чем-то более смертоносным седока.
Охота. Уже вторая на моей памяти. Пусть в первой я не участвовала напрямую, но впечатления остались премерзкие. Может потому, что дичью стала я сама. Почти стала. Вот и сейчас надо пройти через муку бестолковых и бессмысленных скачек с дикими воплями так называемых загонщиков за перепуганными до смерти животными. Выдержать несколько часов беспросветной светской глупости и пустой болтовни. Надеюсь только, что эта жертва станет не напрасной.
Все красавицы были в сборе. Даже эльфийская принцесса явилась во всей своей эльфийской красе и сбруе, не смотря на вчерашний инцидент с ее братом.
Эратриэль тоже присутствовал. Он не прятал взгляд и совершенно не выглядел пристыженным и виноватым, наверное, таким и должен быть будущий монарх — совершенно беспринципным. Почему-то это не вызывало неприятия. Выгляди он сейчас неловко и растерянно — это отвратило бы от него окончательно.
— Позволить себе глупо выглядеть могут только проигравшие, — тихо произнес Легарт, заметив, что я смотрю в сторону эльфийцев. — А эти не считают себя проигравшими.
— Нет, конечно не считают, — согласилась я с кузеном. — Но пока они ничего и не выиграли.
— Все не так просто, — разочарованно заметил кузен. — Было бы куда лучше — уберись этот народ с наших земель подальше, на край света. Но, похоже, им тут все же нравится.
— У них не рождаются дети, — преподнесла будничным тоном новость брату. — Ты знал об этом?
Легарт только хмыкнул на это.
— Мы что-то подобное подозревали, но они сами по себе очень долгоживучие, поэтому могли бы и разобраться с этой проблемой сами давным-давно.
— Им вроде девушка нужна с чистым магическим источником.
— Конечно, — лицо кузена скривилось в презрительную мину. — А еще королевских кровей. Эратриэль ведет переговоры с семьями всех участниц отбора. В случае рождения наследников — можно законно претендовать на новые земли.
— Поэтому ты так поспешно сделал предложение Ирэне Сковитас? — я не могла не улыбнуться.
— Сделал! — твердо ответил Браггитас и посмотрел на меня… почти с вызовом. — И можешь осуждать меня, сколько вздумается, но решения своего я не изменю.
— Знаешь, Легарт, я все же надеялась, что ты меня хорошо узнал за последнее время, но, видимо, ошиблась.
Стало даже горько от собственных слов и осознания отчужденности между мной и бестолковым кузеном. Лошадь, опять почувствовав мое волнение, стала дрыгаться подо мной, отчего я разволновалась еще больше и не смогла успокоить торопыгу.
— Тише-тише, — пришел на помощь Браггитас, перехватив у меня поводья. — Не обижайся ты так, твоя лошадка все чует, а ты, как трут — вспыхиваешь от малейшей искры.
