Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
С точки зрения моей матери, утрата полных собраний сочинений нескольких писателей была чуть ли не трагической ошибкой. По мнению же нашей сельской родственницы, никакой ошибки не было – было рациональное использование собственных ресурсов.
Ошибка ошибке рознь. Все дело в последствиях. Когда сжигают книги из личных собраний – это ошибка незначительная, когда уничтожают существующие в единственном экземпляре произведения искусства или памятники старины – все выглядит иначе. Но даже в последнем случае для людей, уничтожающих раритеты, это вообще не ошибка, а иногда даже цель.
Мысли других людей очень часто идут по своим каким-то путям, тебе не известным. Ты даже не предполагаешь, что одно и то же событие оценивается по-разному.
Расскажу историю из своей жизни, о которой мало кто знает. Как-то мне довелось оперировать очередного пациента с клапанным пороком. Технических проблем не было, но рана загноилась. К сожалению, такие вещи случаются даже при соблюдении всех правил асептики и антисептики в определенном проценте случаев.
Дело было летом, перед закрытием клиники на период отпусков. В таких случаях в Военно-медицинской академии была хорошая система: всех недолечившихся пациентов собирали в двух дежурных клиниках. Работали в них сборные команды врачей и медсестер с обязательным участием представителей тех клиник, откуда переводились пациенты, для того чтобы соблюсти преемственность. Нашего больного перевели в такой дежурный стационар, и я через день, находясь уже в отпуске, заезжал его посмотреть на перевязке. Все шло нормально, но требовалось длительное лечение. Я уехал с семьей на юг, а пациентом занимались наши врачи.
Потом мне по телефону сказали, что у него подозревают инфекционное поражение клапанного протеза. В такой ситуации консервативное лечение неэффективно и требуется замена протеза. Однако однозначного мнения о вовлечении в инфекционный процесс искусственного клапана сердца не было. К тому же в это время на рабочем месте находился наш шеф, возглавлявший тогда и клинику сердечно-сосудистой хирургии им. П. А. Куприянова, и всю академию, Юрий Леонидович Шевченко, который неоднократно лично осматривал пациента. По его мнению, в повторной операции нужды не было. Если бы я даже приехал и захотел прооперировать пациента, в такой ситуации это было невозможно. Пришлось бы не просто ослушаться непосредственного начальника, но и проигнорировать профессиональное мнение ведущего специалиста страны по этой проблеме. Кроме того, потребовалось бы вызвать из отпусков несколько человек из бригады, расконсервировать операционную и отделение реанимации. Разрешение на это мог дать только Ю. Л. Шевченко. В общем, моих полномочий явно не хватило бы.
К сожалению, ситуация развивалась по самому плохому сценарию и в конце концов пациент погиб. Была ли тут врачебная ошибка? При желании элементы ошибок можно найти всегда. Я за собой вины не чувствовал и не чувствую до сих пор. Однако эта история имела продолжение.
Прошло месяца четыре. Зима, поздний вечер. Я сижу в своем кабинете и что-то пишу. Стук в дверь. Заходит женщина средних лет. Лицо знакомое, но кто это именно, не могу вспомнить. Она садится на стул и поясняет, что является вдовой того самого пациента. Говорит тихо, спокойно. Рассказывает, что они с мужем жили замечательно, душа в душу. Материально тоже были обеспечены. Не знаю рода деятельности, но, со слов женщины, у них было несколько квартир. После смерти мужа она продала одну из них и «заказала» меня киллеру. Все это происходило во времена разгула бандитизма, так что сомнений в возможности подобного развития событий у меня не возникло. Однако, подумав, женщина решила не брать грех на душу и сегодня отменила свой «заказ». Ко мне она пришла просто для того, чтобы сообщить об этом. Ни о чем не расспрашивала, не просила никаких объяснений. Просто пришла и известила меня о своих действиях. Больше я ее никогда не видел.
Вот вам и возможная цена ошибки или даже не ошибки, а стечения обстоятельств, которые были восприняты как ошибка. Думаю, что никто из моих близких не догадался бы о причине трагедии, если бы она произошла. Одна из моих дочерей, прочитав эту историю через много лет после описанных событий, сказала, что все произошло именно так из-за того, что я не чувствовал никакой вины и «космос» на это отреагировал, отменив через ту же женщину сделанный ею «заказ». Возможно.
Когда я рассказал эту историю в Фейсбуке, пришел один комментарий, в котором говорилось, что по законам жанра «заказ» отменить нельзя. Я не знаком с законами жанра, просто рассказал случай, реально произошедший в моей жизни. Был «заказ», не было, отменяли его с возможными «отступными» или просто отказались от такого решения – мне неведомо.
Часто трудно определить однозначно, что же считать ошибкой. Однажды мне позвонил мой однокашник, бывший в то время начальником кардиологического отделения окружного госпиталя, с просьбой проконсультировать пациента с декомпенсированным аортальным пороком, осложнившимся инфекционным эндокардитом. В кабинет УЗИ, где у нас проходили все консультации, на сидячей каталке привозят мужчину 60 лет. Он бледен, дышит тяжело, с трудом перебрался с каталки на кушетку. Кроме того, у него наложена эпицистостома (трубочка, устанавливаемая в мочевой пузырь прямо через переднюю брюшную стенку) в связи с затруднением оттока мочи из-за аденомы простаты. Нижние конечности – как столбы из-за выраженных отеков. На эхокардиографии – комбинированный аортальный порок с преобладанием стеноза и признаками мелких вегетаций на кальцинированных створках. Фракция выброса («коэффициент полезного действия» левого желудочка сердца) ниже 30 %. Оказывается, три дня тому назад его уже привозили именно в нашу клинику и отказали в операции, даже не показав мне (я в это время находился в операционной, а пожилая женщина-консультант однозначно решила, что пациент неоперабелен). Что-то мне подсказывало, что шансы у него есть. Бывает такое внутреннее ощущение, основанное на каких-то малозаметных деталях.
Привезли пациента почему-то не родственники, а друзья. В таком состоянии я его просто не мог отпустить. В общем, человека положили в клинику, провели интенсивную подготовку в течение 45 дней, и я его прооперировал. Операция простая – протезирование аортального клапана. Однако вечером пришлось взять пациента в операционную повторно из-за кровотечения. Источник, как часто бывает, не нашли. Прошили и прижгли сомнительные места. Снова кровит. На следующий день в третий раз влезли в грудную клетку. В итоге кровотечение остановили. Пришлось переливать большое количество донорской крови. Дальше другая беда. Появились признаки тромбоза протеза. На 18-е сутки провели тромболизис. Редчайший случай в моей практике. После трех операций (основной и по поводу кровотечения) сам сейчас не понимаю, как решились. Две недели после любой операции тромболизис проводиться не должен.
Тромб лизировался полностью, однако в полости перикарда скопилась жидкая кровь с явлениями сдавления сердца. Было воскресенье. Мне позвонили домой, и я поехал в клинику. Дежурил молодой, но грамотный, рукастый и смелый хирург. Он выполнил пункцию перикарда, не дожидаясь меня, и получил практически чистую темную кровь. При этом принял неординарное решение – тут же вернуть ее в сосудистое русло. Забор производили в контейнер для повторного переливания. Последовала еще одна операция – ушивание раны правого желудочка. Расценивать этот случай можно по-разному.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
