— И целовать его перед сном. Этого ему очень-очень не хватает! Пойми, он гениальный мальчик, но в душе совсем ребенок, который лишен материнской любви и недополучает твоей любви.
— Мне всегда казалось, что Науму вполне хватает любви бабушки.
— А твоей — нет. Ну что? Нам пора?
— Я отвезу вас в аэропорт, — сказал Лаурин Борисович. — Ты не против, если я возьму Наума?
— Буду рада! — ответила Ева. Она взглянула на мужчину, стала на цыпочки, поцеловала в щеку. — Спасибо тебе за все! Я тебя никогда не забуду! Извини.
— Ева, — он задержал ее руку в своей, — помни: мои двери и сердце всегда открыты для тебя.
Глава 52Вернувшись на родину, Ева, как и обещала, позвонила Лаурину Борисовичу и сказала, что добрались они хорошо и остановились в хостеле.
— Придется пожить здесь нам не менее недели, — сказала дочери Антонина Евгеньевна.
— Здесь неплохо, — заметила Ева. — Главное, что мы вернулись и теперь у нас все будет хорошо.
На следующий день они поехали в село, пошли на могилу Раи. Долго стояли, обнявшись, плакали, просили прощения у Раисы. К Василию Антонина Евгеньевна отказалась идти категорически.
— Не хочу его видеть! — сказала она. — Пусть живет так, как позволяет ему совесть. Бог ему судья!
Женщины вернулись в город, купили газеты с объявлениями и принялись искать себе съемное жилье.
— Мама, ты тут позанимайся, а я схожу в театр, — сказала Ева.
— Доктор приказал тебе поберечься, — напомнила Антонина Евгеньевна.
— Знаю. Но мне надо узнать, примут ли меня на работу.
— Может быть, не сейчас?
— Не могу ждать!
— Ну лети уже, птичка! Тебя не удержишь! — промолвила женщина с любовью.
Ева постучала в кабинет администратора и, услышав, что можно войти, открыла дверь. Людмила Михайловна, увидев Еву, округлила глаза, ойкнула и, прислонившись к стене, медленно опустилась. Ева кинулась к ней, брызнула в лицо водой.
— Людмила Михайловна, родненькая! Это я, Ева!
Она похлопала ладонями по лицу женщины, привела ее в чувство, помогла подняться и усадила на стул.
— Ева… Ты… Откуда? — выдавила женщина, еле ворочая языком.
— Со мной все в порядке! Родненькая, все хорошо!
— Ты откуда?
— Не умирала я и не воскресала, — сказала Ева, обнимая женщину. — Вы в порядке?
— Кажется, да. А как же та женщина, что сообщила о твоей смерти? Она назвалась твоей мамой, и мы ей поверили. Я же только по телефону слышала голос твоей мамы. Это действительно была твоя мать?
— Да, тогда была моя мама. Вы передали Диме то, что она просила?
— Конечно! Он, бедненький, чуть не умер от такой новости, — сказала женщина. — Ты можешь мне объяснить, что это был за спектакль?
— Позже, Людмила Михайловна, все позже! Дима потом приходил к вам?
— Нет, больше я его не видела, — ответила женщина.
— Ясно, — протянула Ева.
— Где твои волосы? Зачем ты так коротко постригла их?
— Я все вам объясню, — пообещала Ева. — Я хочу вернуться на сцену. Как вы думаете, меня примут назад на работу?
— Такое сопрано должно звучать с этой сцены, — сказала женщина. — Талант дан не тебе лично, он — для всех. Ты иди к начальству, пока все не разбежались, поговори с ними, уверена, что не откажут.
Вскоре Ева вернулась и радостно сообщила:
— Меня берут на работу! Завтра приду на репетицию, и если все пойдет хорошо, то в новом сезоне я смогу исполнить партию Мими! Людмила Михайловна, мечты сбываются!
— Чтобы они сбывались, надо мечтать и уверенно идти к своей мечте, — задумчиво произнесла Людмила Михайловна.
— Но как я выйду на сцену в таком виде? Ни волос, ни бровей, ни ресниц!
— Разве это проблема в наше время? — Женщина слабо улыбнулась. — Париков у нас предостаточно, с накладными ресницами ты уже знакома, бровки нарисуем! Вот только ты очень бледная и худенькая!
— Были бы кости, мясо нарастет! — засмеялась Ева. — А румяна нанести на щеки тоже не проблема!
Домой Ева вернулась счастливой.
— Не поспешила ли ты, доченька? — спросила Антонина Евгеньевна.
— Пока буду ходить на репетиции, восстанавливаться, а на сцену попаду не сразу, так что все хо-ро-шо!
У Антонины Евгеньевны пропикал мобильный телефон, сообщив о полученном смс-сообщении.
— Неужели пришла пенсия? — удивилась женщина. — Вроде бы рано еще.
Она открыла сообщение и застыла с открытым ртом.
— Что случилось?! — испуганно спросила Ева.
— Смотри. — Она подала мобильник.
— Что это за деньги? Откуда такая сумма? Наверное, произошла ошибка.
— Нет, это не ошибка. — Женщина села и схватилась за голову. — Это Лаурин Борисович.
— Что он?
— Он обещал скинуть мне на карточку немного денег, чтобы было за что покупать тебе фрукты.
— И ты согласилась?
— Он настоял. Да. Я согласилась, но такие деньги!..
— Я сейчас же ему позвоню и скажу, что мы все вернем ему немедленно!
— Может, не надо?
— Нет, надо, мама, надо! Слишком дорогие яблочки-мандарины!
— Доченька, подожди, не торопись, — попросила Антонина Евгеньевна. — Ты понимаешь, что своим отказом обидишь хорошего человека? Он ведь от всей души!
— Такую сумму отвалил? Зачем, мама? — Ева чуть не плакала.
— Это его решение, не наше. Не обижай его, прошу тебя.
— Сколько он там перечислил? — спросила Ева, успокоившись. — От нулей в глазах зарябило.
Посмотрев еще раз, Ева сказала, что им хватит денег, чтобы купить квартиру.
— Наверное, на это и был расчет, — сказала Антонина Евгеньевна. — Буду всю оставшуюся жизнь молиться за его здоровье и за Наумчика.
Обратившись в агентство недвижимости, они быстро нашли однокомнатную квартиру с косметическим ремонтом и мебелью и переехали в нее. Антонина Евгеньевна смогла устроиться в девятиэтажном доме консьержкой, Ева каждый день ходила в театр. Одно беспокоило мать Евы, что дочь ничего не говорит о Диме. Она вела себя так, как будто парня и не было в ее жизни. Женщина решила не вмешиваться в личную жизнь дочери, но спустя месяц не выдержала.
— Ева, ты уже встречалась с Димой? — спросила она.
— Нет, — ответила Ева.
— Звонила?
— Я еще тогда выбросила симку, а номер телефона Димы не запомнила, — сказала Ева и перевела разговор на другую тему.
