Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
По пути на кухню встречаю двух горничных, которых раньше не видела. Из кухни выходит ещё одна девушка в форме прислуги, вежливо здоровается. Из знакомых только Галина и та вся на взводе, пытается объяснить какой-то женщине, как нужно нарезать сыр.
— Доброе утро… Кто все эти люди? — спрашиваю негромко, кошусь на новенькую помощницу.
Галя вздыхает, отмахивается от девушки рукой.
— Ой, иди уже. На стол накрой. Хоть это сможешь сделать? — и поворачивается ко мне. — Новый персонал. Ох, без опыта все, как дурёхи. Бегают только, а всё без толку.
— Новый персонал? А старый где?
Галя заученным движением наливает кофе в идеально белую чашку, подаёт мне.
— Так попёр всех Бекетов твой. Оказывается, наш разговор тогда подслушала Людмила. Передала всё Тайке. Ну, а та заперла тебя с Костиком. Хотели подгадить, да не вышло. Ивана Андреевича нашего не просто обмануть. Вот так вот. И знаешь что, так даже лучше. Людка давно уже навредить тебе хотела. Я как на пороховой бочке жила, то и дело слежу за ними, чтоб не учудили чего. А у меня возраст уже не тот, понимаешь? Старая я слишком, чтобы в дворцовые интриги играть. Я эти страсти только в сериалах люблю. Так что всё к лучшему. Нам теперь спокойней будет.
Так, значит, уволил всех. Вот так номер.
— Не могу сказать, что мне их всех жаль.
— Ну вот и ладненько. Идите завтракать, готово уже всё. Так, куда ты тесто потащила? Я же сказала, формы для кексиков мне принеси! — Галя ринулась воевать с новенькой, а я неуверенно открыла дверь в столовую.
* * *
Задумчиво наблюдаю за жующей, ещё сонной Маринкой, и сердце рвётся на части. Держу в себе эту проклятую боль, не даю ей вырваться на свободу, ведь я научилась быть сильной.
— Сьто? — девочка улыбается мне набитым ртом, отвечаю ей тем же.
— Ничего. Любуюсь тобой.
Она так же рано потеряла маму. Да и отца видит раз в месяц. И то держится. А я тут раскисла. Прошлое не вернуть, не изменить. И я видела сожаление в глазах Ивана. Он понимал, что, быть может, после его признания я могу не простить его. Он мог не рассказывать, и я бы никогда не узнала. Но всё же предпочёл рассказать.
Так может…
— Позавтракали? — он вошёл, как обычно быстро, будто врываясь в моё пространство. Заполнил столовую своим запахом и мощью.
— Папа! — малышка спрыгнула со стула, бросилась к нему на руки, а я опустила глаза в тарелку.
Бекет одет в военную форму… Что бы это значило? Неужели мелкая заварушка переросла в войну? Сердце пропустило пару ударов, в тревоге замерло.
— Всё настолько серьёзно? — неуверенно спрашиваю, поднимаю на него взгляд.
Он опускает Маринку на пол, долго смотрит на меня.
— Иди сюда, — ждёт, пока я подойду, протягивает мне ладонь. — Дай руку, — крепко сжимает мои пальцы, притягивает ближе к себе. — Пока меня не будет, ты хорошо все обдумай и реши, сможешь ли жить со мной дальше. Я не буду держать силой, если захочешь уйти. Всё понимаю. А если не вернусь, слушайся Тёмного. Это мой друг. Если что-то случится, он придёт за вами. О дочке моей позаботься, — отпускает, идёт к двери. Маринка бежит за ним, а я от шока даже шевельнуться не могу. Что это было? Он прощался, что ли?
— Папа! Не уходи, пап! — малышка спотыкается, толкает дверь и вылетает за ним на улицу. Я выхожу из ступора, бросаюсь следом и, выбежав на порог, поражённо замираю.
Маринка висит на шее отца, а вокруг солдаты. Не охранники, как раньше — в костюмчиках, с рациями. Бойцы в форме и с автоматами. Что-то грядёт.
Бекет ставит кроху на траву, сам опускается на колени.
— Ты уже большая девочка, дочь. Должна понимать, что есть такое слово «надо». Я должен уехать.
— Ну, пааап, — малышка, словно предчувствуя беду, плачет и хватается за его руки. Я чувствую, как от жалости к ней скручивает всё внутри. — Возьми меня с собой! Пожалуйстаааа!
— Ты не можешь поехать со мной. У тебя есть задание дома. Ты должна приглядывать за мамой. Следи, чтобы с ней всё было хорошо, ладно? Это очень важное дело, я могу на тебя положиться?
Слёзы обжигают кожу щек, и я закусываю губу до крови, чтобы не зареветь в голос. Приближаюсь к ним.
Маринка кивает, шмыгает носом и, наконец, отрывается от отца. Он поднимается, берёт в ладони моё лицо.
— Я вернусь, — он, словно чувствует, что я сейчас хочу услышать именно это. Рывком обнимает меня. — Надеюсь, простишь.
* * *
Несколько дней спустя:
— На севере вспышки погасили, на юге тоже. Некоторым, правда, удалось сбежать.
— Плохо, что удалось. Найти и обезвредить.
— Иван Андреевич, хрен бы с ними. Нам нужно все их лагеря накрыть, парни и так измотаны, ещё этих отлавливать. Они без главарей остались, пусть прячутся.
— Я сказал, всех выловить и уничтожить! Это они сейчас на дно залягут, а потом снова вылезут! Исполняй!
Шёл пятый день очередной войны. Бекет уничтожал повылезших из своих нор крыс, как озверелый. Готовый рвать их голыми руками и зубами драть их поганые глотки, лишь бы скорее вернуться домой. Взять на руки дочь и увидеть Милану. Услышать её решение, чтобы больше не маяться от безызвестности.
Пару раз набрал её номер, но позвонить так и не нашёл времени. Оправдал себя тем, что занят. Никогда ни у кого Иван не просил прощения. Всем, кому должен, прощал и забывал. И уж тем более не ждал, что его простят. А теперь думать больше ни о чем не мог, кроме неё — сладкой, желанной Милки. И о том, останется ли она с ним.
Ему бы хотелось. Хотелось вновь чувствовать и радоваться жизни. И, наверное, лучше было бы не рассказывать ей о том, что он тоже виноват в гибели её родителей. Но не мог. Бекет не трусливый шакал, не лжец. Не смог бы с этим жить. Только не с ней.
— Иван Андреевич, там наши парни с юго-запада вернулись! Всего трое… остальные погибли.
Отвлёкся на бойца, грозно зыркнул.
— Как это погибли? Все сорок семь человек?! Я туда, блядь, полсотни бойцов отправил!
Парень поджал губы, снял берет.
— Мне жаль, Иван Андреевич. Ребята говорят, там засада была. Ждали они, пока мы придём. А тот взрыв в торговом центре заманухой был. Вам записку оставили… — протянул клочок обгоревшей бумаги с вкрапинами чьей-то крови.
Бекет выдернул бумажку, развернул.
— Твою же…
«Даю тебе возможность уйти целым и невредимым, Ваня. Только в счёт старой дружбы. У города Надежд теперь другой хозяин», — этот почерк он узнал бы из тысячи. Ублюдок, которого Бекет сам же всему и научил.
— Вы знаете его? Их главаря? Говорят, он совсем безбашенный, режет людей направо и налево, не разбирая, где гражданский, а где вояка. Его наши ребята уже головорезом кличут.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
