Книга Красная Шапочка выходит на охоту - Ната Лакомка

— Но ты ошибалась.

— Да, — снова сказала я. — И прошу у тебя прощения за эти подозрения.

— А я от души тебя прощаю, — он обнял меня, прижимая к себе так осторожно, будто я была хрустальной и могла сломаться в его объятиях. — Мадемуазель MJV. Мари-Жанна Валле, — голос его звучал хрипло и волновал меня до дрожи в коленях. — Вот я и узнал твоё имя. Красивое имя. Такое же красивое, как и ты.

— Ты действуешь так осторожно, — поддразнила я его. — Раньше был смелее. Боишься, что тоже зарежу?

— Боюсь, что оттолкнешь, — сказал он серьезно.

Вместо ответа я обняла его, обхватив за шею крепко-крепко, и уткнулась лицом ему в грудь, позволяя себе несколько слезинок. Нет, Саломея была неправа. Слёзы — это не слабость. Слёзы — это очищение души. И ещё — счастье. А сейчас мне хотелось плакать от счастья. Пусть даже это счастье было с привкусом горечи.

Де Неваль кашлянул и посмотрел на восток, где небо розовело, встречая рассвет. Я опять покраснела, потому что совсем позабыла, что на поле мы не одни, и помимо двух трупов есть живой свидетель.

— Солнце скоро взойдет, — невпопад сказал граф.

— Душа Анны-Ми теперь может покоиться с миром, — произнес де Неваль. Он не поворачивался к нам, и я догадывалась — почему.

Но слёзы — это не признак слабости…

— И её душа обрела покой, и души всех жертв Ардеша, — сказала я, а потом вывернулась из объятий графа-оборотня и сказала с нарочитой строгостью: — Всё, хватит нежностей. Мне ещё писать донесение в Орден.

— Мари, — позвал Лагар и поймал меня за руку. — Донесение — это потом. Ответь, что будет с нами?

— С нами? — переспросила я, притворившись, что не понимаю.

— С тобой, и со мной, Мари. Ты ведь из ордена Красных Шаперонов, ты должна убить меня.

Нашел время говорить об убийствах! Ардешу и так хватит убийств на триста лет вперед!

— Считай, что это произошло, — сказала я небрежно. — Я напишу, что оборотень убит. Кстати, что это за тварь? Та, которая… — я указала в сторону камней, где погибла Саломея.

— Африканская гиена, — ответил де Неваль. — Я видел таких, когда мы с отцом путешествовали. Одно время люди словно свихнулись — везли этих зверенышей сюда, пытались одомашнить, как собак. Ни у одного не вышло.

— Егерь… — сказала я, пораженная внезапной догадкой.

— Что? — переспросил де Неваль.

— Егерь! — воскликнула я. — Местный егерь, который ездил в Африку. Вспомни, Рауль, он ничуть не боялся шнырять один по лесу, отыскивая волка. Еще и насвистывал при этом. Это он привез гиену, и она убежала от него. Он искал именно её.

— Я немедленно обыщу его дом, — посуровел де Неваль. — Если он причастен, его сурово накажут.

Но наши догадки и разгадки, похоже, совершенно не интересовали графа.

— Значит, Лагар спасен от стрелы Шаперона, — произнес он, лаская мою ладонь. — Но ты… ты уедешь?

— Что ты имеешь в виду? — я опять сделала вид, что не понимаю.

— Ты оставишь меня? — задал он вопрос напрямик.

— Я принадлежу ордену Шаперонов, ты же знаешь… — начала я растерянно.

— Ты принадлежишь мне, — перебил меня граф и заглушил мои протесты поцелуем.

Я не стала сопротивляться, позволив себе и ему поцелуй, который показался мне слаще райских песен. Я — Мари-Жанна Валле, из Ордена Красных Шаперонов — обняла оборотня за шею и целовалась с таким пылом, будто от этого зависела моя жизнь.

Граф оторвался от меня, но из объятий не выпустил.

— Если ты решишь когда-нибудь оставить меня, Мари, — сказал он, тяжело дыша и пожирая меня взглядом, — видит Бог, я украду тебя и унесу в горы, и съем там. До последней косточки.

— Арбалет всегда при мне, месье оборотень, — ответила я, ничуть не напуганная его словами, потому что в них не было угрозы.

— По-моему, донесение надо написать мне, — сказал Франко. — Я сообщу, что обе девушки из клана Шаперонов храбро разоблачили оборотня и двух убийц, но сами пали в неравной схватке.

— А ведь это выход, Мари, — подхватил граф. — И если совсем мечтать…

— Если? — подсказала я.

— Ты согласишься стать графиней Лагар?

— Да, соглашусь, — ответила я так же прямо, как он.

— Зная о моем проклятье?

— Проклятье это или нет — зависит от тебя, Рауль. Я уверена, что такой дар не может быть злом или добром. Причины кроются здесь, — и я положила руку ему на грудь, слева.

— Мари, — пробормотал он и сгреб меня в охапку.

— Но лучше бы вам уехать из этих краев, — посоветовал де Неваль. — Пока эта история не забудется.

— Не хочу ни дня здесь оставаться, — подхватил граф. — А ты, Мари? Ты хочешь уехать?

Я смотрела на него и думала, что душа моя до краёв переполнена убийствами, погонями, оборотнями и их жертвами.

Помедлив, я сказала:

— Да, Рауль Лагар. Я тоже хочу уехать отсюда подальше. Вместе с тобой.

Он снова поцеловал меня — так крепко, что я задохнулась. А потом закинул себе на плечо, махнул на прощание ловчему и рысью помчался в сторону замка.

Надо думать, это была странная картина — когда голый мужчина уносил по пустынной дороге девушку с растрепанными волосами, в разорванной рубашке. Если бы нас увидел кто-то из горожан, то сразу было бы сочинено ещё несколько легенд о каком-нибудь проклятье или каком-нибудь древнем духе, похищавшем девственниц.

Но графа это ничуть не волновало, и он, даже не сбившись с дыхания, выговаривал мне на бегу:

— Ты долго меня мучила, Мари-Жанна Валле, и теперь я не стану ждать, хоть ты выпусти в меня все серебряные стрелы.

— Что за речи?! — завопила я в притворном ужасе. — Я — честная девушка, и требую, чтобы сначала вы женились на мне, господин граф!

— Хорошо, — объявил он и тут же и развернулся к городу. — Сначала поженимся. И если преподобный Патридж не обвенчает нас за четверть часа…

— Рауль! Ты же голый! Немедленно остановись!.. — в ужасе закричала я, уже безо всякого притворства. — В замок! Я согласна в замок!..

— Ну, мамзель, — возмутился он, — вы сами не знаете, что хотите.