— Впустила, а что, нужно было прогнать?
— Надо было не впускать и позвонить нам, — ответил резко, с высокомерием посмотрев на меня через зеркало заднего вида. — Мы бы разобрались. А так она запудрила тебе мозги. Она это умеет.
— Она моя сестра.
— Ложь, — повысил голос. — У Мишель нет сестры, она бы про нее сказала.
— А может, вы были не настолько близки, чтобы она вытаскивала наружу семейные тайны? — спросила, пропитывая каждое слово ядом.
Мы с Марком стремительно приближались к точке кипения.
— Вам лучше успокоиться, — сказал Ален, севший в машину, посматривая то на злого рыжика, то на меня.
— Хочешь узнать, насколько мы были близки? — спросил Марк со злой усмешкой.
— Я бы хотела знать до того, как вы начали меня трахать, что у вас была бывшая копия меня! — повысила голос.
— И чтобы это изменило? — распылялся Марк. — Ты бы не дала?
— Многое, — голос дрогнул от грубости. — Я точно не собираюсь быть заменой.
— Ты ей уже стала, крошка. Тебе же понравилось, как мы тебя натянули утром? Мишель обожала, когда мы одновременно ее трахаем. Текла от этого, как шлюха, как и ты.
Марк был зол, возможно, даже на Мишель. Но вот так со мной разговаривать, не позволю.
— Притормози! — рявкнул Ален на Марка.
— Знаешь, Марк, иди нахуй, — улыбнулась и вышла из машины, хлопнув дверцей.
— Зоя, стой! — крикнул Ален, вылезая следом.
— Твой муж — придурок! — закричала на него, вытирая злые слезы, скатывающиеся по щекам.
— Зой, ему не просто.
Ален схватил меня за руку, но я вырвалась и толкнула его, пребывая в бешенстве.
— Ему не просто? Ему?! Это, сука, мне не просто! Я узнала сегодня, что у меня есть сестра. Что мою девятнадцатилетнюю мать запугали так, что она сбежала, бросив меня с отцом и женщиной, которая всю жизнь нагинала меня раком за все мои проступки. Которая гнобила меня и ломала! Я узнала, что у моей матери не хватило мужества меня разыскать, а вот сопливые письма писать хватало. Я узнала, что вы трахали мою сестру. И что Марк до сих пор к ней что-то чувствует. Мужчина, в которого я влюбилась, снова, мать его, предпочитает другую! Я ненавижу вас! — орала на всю улицу.
Развернувшись, поймала такси и быстро села в него. Хорошо хоть Ален не стал мешать.
Иначе я могла и броситься на него, слишком зла, слишком на эмоциях.
Назвав свой адрес, ревела, кусая кулак, чтобы не выть. Таксист всю дорогу косился, а мне было плевать на него и на весь мир.
Единственная мысль билась в голове, как птица в клетке: "Ему не просто."
Ему, блядь, не просто.
Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!
Чтобы я еще хоть одного козла подпустила к себе?! Хрен!
Буду одна и буду счастлива. Пошли все нахуй!
Приехав домой, засела в зале, не включая свет.
Как же я устала от всего. От людей, сплошных разочарований. От вранья и их лицемерия.
Устала, но не сломаюсь!
Да, сейчас пореву вдоволь, а потом вытру слезы и пойду спать. Утром встану с улыбкой и пробегу кругов пять по парку. Приготовлю себе завтрак и позвоню Мише.
И я не буду плакаться ей или Марине, я буду продолжать жить. И вытащу все семейные скелеты из шкафов и вытрясу из них душу, пока не получу ответы.
Зоя Аркадьевна не сдается. И Зою Аркадьевну не сломать.
Тем более, что разочаровываться в мужиках для меня не в новинку. А с остальным как-нибудь справлюсь.
Глава 16
Утро началось не с пробежки и даже не с назойливого будильника, а с настойчивого гостя, который не только без перерыва трезвонил в дверной звонок, но и стучал так, что сварливая соседка вышла на лестничную площадку с диким ором.
Как я это услышала, валяясь в позе звезды на кровати в спальне? Все просто — забыла закрыть дверь в комнату, а в входная такая тонкая, что я каждый шорох в подъезде слышу. И это бесит с первого дня проживания.
Разлепив глаза, нащупала телефон под подушкой. От яркости экрана защипало в глазах. Прищурившись, увидела, сколько времени, и озверела.
5:07
Убью, кто бы это ни был.
Жаль, что злость не мотивировала быстро соскочить с кровати. Встать было адски тяжело. Тело ломило, словно я вчера весь вечер провела в спортзале. Пыхтя, кряхтя, с гнездом на голове, шла по коридору. И с каждым шагом голос незнакомца обретал знакомые нотки, и этот чертов тембр я узнала, уже открывая дверь.
— Какого хрена ты здесь забыл? — холодно произнесла, с яростью раненого животного всматриваясь в помятое лицо рыжего.
Отметив у него синяк под глазом, разбитую губу и покрасневшую скулу, испытала ни с чем не сравнимое удовлетворение.
— Я пришел извиниться.
Соседка громко фыркнула и захлопнула дверь, успев подарить мне злобный соседский взгляд. О, да, я знаю, как ты меня ненавидишь. Взаимно, дорогая.
— Мне не нужны твои извинения, — вру.
Они мне нужны. Даже больше, мне необходимо услышать искреннее раскаяние, чтобы на душе стало легче. А не вот “это” сквозь зубы. Словно не извиняется, а одолжение делает.
— Зоя, я такой дурак, — произнес и опустился на колени.
Марк на колени.
Сначала я растерялась, но всего на долю секунды, пока не взглянула в глаза.
Это же дешевый приемчик, да, милый? Думаешь, я растаю?
— И как тебе, стоять на коленях пред шлюхой? — усмехнулась, сложив руки на груди, наблюдая за сменой эмоций на лице Марка.
— Ты не шлюха.
Приподняла бровь, скривив губы.
— Зоя, то, что я сказал, это не совсем…
— Заткнись! — прервала поток вранья, от которого начало лихорадить. — Ты сказал то, что думал. Не нужно врать!
Хотела захлопнуть дверь прямо перед его носом, сил не было все это выносить.
— Да, я думал так, но не насчет тебя. Насчет неё, — сжал губы, в глазах сталь.
Сколько эмоций. Он хочет добить меня?
— А я разве лучше неё? — шепнула, нависнув над мужчиной.
Раздражало, что несмотря на мой гнев хотелось приласкать паршивца, провести пальцами по его лицу, наклониться ещё ниже и поцеловать.
— Вас нельзя сравнивать. Ты совершенно другая.
— Если бы я была для тебя другой, ты бы не повел себя так. Не вывалил бы на меня столько дерьма с таким презрением. И если ты думаешь, что постоять передо мной на коленях и извиниться будет достаточно, чтобы я простила, то ты ошибаешься.
