Воспоминания после сна возвращались к Рине медленно, но по мере того, как это происходило, жар заливал щеки.
Что она сделала? Что вообще случилось?
Дракон посадил ее на спину и унес за лес, а там соблазнял и довел до такого, что она…
Мысль о пальцах короля-дракона в самом сокровенном месте заставили все внутри сократиться. Это было какое-то безумие. Оргазм! Она испытала его. Впервые в жизни. Сколько было прочитано об этом, просмотрено и прослушано. Но никогда Рина не думала, что это может быть так невероятно. И с кем? С королем-драконом, который пророчит ей судьбу наложницы.
И она должна с этим смириться?
Сердце екнуло, когда подняла на него смущенный взгляд — Ансар смотрит на нее жадно, сверху вниз, в глазах продолжает полыхать огонь, будто он совсем не расслабился, не выплеснул напряжения. Хотя, о чем она? Она все еще девственница.
Король не притронулся к ней! (Если не считать умопомрачительных ласк, которые лишали разума)
Эта мысль перевернула сознание.
Она-то думала, что он властный и безжалостный тиран, привыкший получать что хочет. Привыкший к беспрекословному подчинению. И, возможно, так оно и есть, когда это действительно необходимо. Но с ней ведь он терпелив. Она бы даже сказала невероятно терпелив. Прощает такие вольности, за которые другим бы наверняка голову откусил бы. И тогда на озере Лотосов почему не бросился спасать Вайолет, позволил это сделать Лиаму, тогда как ее самолично держал во время обморока на первом этапе?
«Не, дорогой клирик, ты сильно заблуждаешься», — подумала Рина, скользя взглядом по точеному подбородку дракона. — «Он не чудовище. Он чудо».
Но стать для него наложницей — нет. Это не для нее. Даже несмотря на какую-то всепоглощающую страсть и притяжение, которые охватывают ее всякий раз, когда он оказывается рядом.
И все-таки, как хорошо в его руках…
— Как спалось? — спросил дракон тихо и непривычно нежно.
От этой нежности Рина смутилась еще больше.
— Хорошо, — ответила она, опуская взгляд и окончательно залилась румянцем, когда он упал на халат. Она же все еще в халате! А ладони дракона жгут через ткань. — Вы можете меня поставить?
— Мы можем, — усмехнулся Ансар, — только сама устоишь?
Рина пропустила вольность — называть короля на «ты» у нее пока язык не поворачивался. Да и что ей дает право это делать? Страстная ночь, которую она запомнит на всю жизнь и которую будет хранить как сокровище в памяти? Вряд ли. Там, где она выросла некоторые считают, что секс не повод для знакомства. А у них его вообще не было, чему она вообще-то рада. Иначе он точно не был бы сейчас с ней таким милым. Зачем мужчине выплясывать вокруг той, кто уже дала ему все, что могла?
— Устою, — уверенно ответила Рина, хотя сам в этом не уверена.
Король сверкнул правым глазом и бережно поставил ее на пол. Как и ожидалось, Рину качнуло, она ухватилась за его локоть и пробормотала:
— Голова кружится.
— Мне приятна твоя лесть, — отозвался король, ведя ее в комнату.
Рине хотелось сказать, что она ни капли не льстит, что это сущая правда и что чувствует себя, как воздушный шарик, готовый упорхнуть от первого порыва ветра, но только улыбнулась — не стоит провоцировать дракона, особенно сейчас. А когда они шагнули из драконьего ангара в залитые утренним солнцем апартаменты, Рина охнула испуганно.
— Уже утро!
— Ты наблюдательна, — с легкой улыбкой усмехнулся король.
— Вы не понимаете, — забеспокоилась Рина в один момент теряя остатки сна. — Если кто-то увидит, все решат, что я провела ночь у вас в покоях!
— Ну, предположим, это не правда, — проговорил король и, наконец, отпустив локоть Рины налил из графина багровую жидкость в бокал. Затем протянул Рине.
Она закачала головой, но король настоял, пришлось взять. Судорожно соображая, как быть, если ее действительно заметят, она отпила. На вкус жидкость оказалась очень слабым вишневым вином, чуть сладковатым и терпким. Но взбодрило быстро.
— Они же меня с потрохами сожрут, — проговорила она, уставившись невидящим взглядом в луч света на мраморном полу и возвращая бокал королю.
Он принял его и поставил на стол.
— Не думаю, что кто-то из девушек решится на отчаянные действия.
— Вы плохо знаете девушек, — нервно отозвалась Рина.
Король провел пальцем по ее щеке.
— Напротив, — сказал он, — очень даже неплохо знаю. В моем замке и во всем Дорносе заговоры, скрытничество, козни и прочие предприятия, порочащие честь и достоинство, запрещены. Все, что не является честным соревнованием, будь то битва магов, турнир воинов или конкурс красоты среди девиц, жестко карается. За этим я слежу лично.
Рина от этих слов похолодела.
Что будет, когда Ансар узнает, кто ее отправил на этот отбор? Простит ли он ее или казнит за предательство? А сама она готова ли дальше слушать клирика и Отокара? Людей, которым больше не верит. Ну не может человек и дракон, который так бережно относится к ней, который (если верить словам) спас стольких людей и продолжает бороться с закостенелостью и тьмой.
Но что делать ей? Как выкручиваться из этой каши, особенно теперь, когда сама чувствует, как проникается все более тесными чувствами к дракону?
— Ты побледнела, — проговорил дракон обеспокоенно. — Может лекаря?
Рина покачала головой.
— Нет, не надо. Я просто устала и… боюсь.
Она не врала, потому что действительно боялась. Боялась и девушек, и того, что сделает дракон, когда все раскроется.
Солнценосный правитель бережно обнял ее за плечи и поцеловал в макушку, от чего у Рины все внутри сжалось — вдруг почувствовала себя подлой предательницей. Но она ведь не знала, что все так. Думала, дракон — зло, а он, на самом деле, спасает Дорнос от кого — от таких, как клирик. От чокнутых фанатиков, которые даже ее смогли обвести вокруг пальца. А она, дура, поверила. Хотя, чего уж, в ее тогдашнем состоянии она бы и в единорогов поверила.
— Не бойся, — проговорил король. — Я приставлю к твоей комнате охрану.
* * *
Обратно Рина шла в сопровождении двух стражей, которые возникли по первому требованию Агариноса. Им было приказано находиться рядом с ней круглые сутки и охранять двери, когда она у себя.
И все равно Рине казалось, что к ее шагам прислушиваются за каждой дверью. А когда в одном из коридоров наткнулась на Сельмию, расфуфыренную и во всеоружии, окончательно поняла — за ее жизнью следили с того самого момента, как побывали на озере Лотосов.
Увидев Рину в шелковом халате и в окружении стражей, Сельмия сперва растерялась, но тут же быстро пришла в себя и проговорила:
— Ужу покидаешь отбор? Что ж, скатертью дорога. Жалко конечно, думала еще удастся указать тебе на твое место
