— От вас ничего не скрыть, — хмыкнул Рогет.
— Ложь. Я знаю дороги, далеко вижу, но даже я ошибаюсь. Правда, Мель?
— Полагаю, недоразумение между нами осталось в прошлом. К чему вспоминать?
Мы же вроде бы пришли договориться о взаимовыгодной сделке, нет?
Старуха прищурилась. Некоторое время она рассматривала меня, беззвучно шевеля сухими губами.
Наконец, она заговорила:
— Долги — тяжёлый груз, а я обещала искупить причинённую тебе обиду. Разделите с нами вечернюю трапезу, Магда проводит вас к костру. В полночь я отправлю вас в столицу нашими путями.
Рогет низко поклонился:
— Я благодарю за оказанную нам честь.
— Господин, я же озвучила причину, — старуха отвернулась.
Рогет выпрямился и тихо хмыкнул:
— Я услышал причину, и она ни коим образом не может отменить мою вам признательность.
Старуха фыркнула:
— Идите!
Казалось бы, Рогет аристократ, приближённый к королю, хоть и находится сейчас в опале, подобный повелительный тон в его адрес недопустим. Но Рогет принял указание спокойно, ещё раз коротко поклонился, и мы покинули шатёр.
Магда обернулась, её лицо озарилось тёплой улыбкой:
— Тебя можно поздравить, Мель?
— Я осознала свой путь. Верно будет сказать, что я наконец обрела его по-настоящему.
Я обернулась, и Рогет с готовностью обнял меня за талию, прижал к себе, даря уверенность и ощущение непоколебимой защиты.
— Да…
Магда хмыкнула и поманила за собой к костру, где ворчала гитара, лениво переговаривались старшие и танцевала девушка, в кастаньеты отстукивая себе задорный ритм. Девушкой любовался парень моего возраста, но вмешиваться в танец не пытался.
Нам с Рогетом указали на свободное бревно, Магда передала одну миску на двоих, две ложки, стопку хлебных лепёшек. Мы с Рогетом переглянулись и одновременно зачерпнули мясную похлёбку, стукнулись ложками.
Как хорошо, что Рогет не только аристократ! То есть он, конечно, аристократ, но он не считает зазорным общаться с людьми других сословий на их языке. И простую пищу принимает с уважением.
Мы сытно поужинали, и Рогет поблагодарил Магду за гостеприимство, а затем вдруг спросил:
— Вы сказали, что Мель обрела свой Путь?
— Верно.
— Значит ли это, что Мель имеет особое положение?
Магда усмехнулась:
— Ведающая Путь. Мель вправе позвать за собой, Мель вправе говорить со старейшинами на равных.
— Следовательно, по действующему «Уложению соответствии титулов и рангов», Мель можно считать младшей принцессой народа детей дорог?
Магда пожала плечами:
— Считайте, господин Тай. Разве посмеют дети дорог вам возражать?
Рогет протянул мне руку и пригласил на танец. Гитара подавилась бездарным стоном струн и вдруг запела. Девушка оборвала стук кастаньет, уступила нам место и подсела к любовавшемуся ею парню. Гитара звала, гитара захватывала пространство, силой мелодии вытесняя другие звуки, гитара обещала.
Я плохо представляла, как буду танцевать, но это перестало меня волновать, едва Рогет взял меня за руку. Удивительно, но я всем телом чувствовала, куда он сделает шаг, и шагала вместе с ним. Я почувствовала поворот и легко закружилась, чтобы упасть в объятия, увидеть над собой звёздное небо. Рогет склонился надо мной, и танец как-то естественно оборвался поцелуем, а гитара всё пела, звала.
— Прервитесь-ка, голубки.
Не хочу…
Рогет оказался более сознательным, чем я. Он обернулся на голос, и мне пришлось тоже сосредоточиться на том, кого к нам принесло. Неужели нельзя подождать?
— Бабушка! — раздался детский голос, и выскочивший невесть откуда ребёнок бросился к старухе.
Она небрежно потрепала мальчишку по курчавым волосам и, не отрывая взгляда от Рогета, сухо пояснила:
— Полночь близится.
— Мы готовы, — Рогет решил за нас двоих, и я кивнула.
Старуха права, прежде всего следует избавиться от смертельной угрозы. Рано мы расслабились.
— Успеете, — повторила она. — У вас вся ночь впереди.
Она взмахнула рукой, и, повинуясь её жесту с неба сорвались звёзды. Сначала я подумала, что мне мерещится, но видение не исчезало. Словно услышав гитару, звёзды сорвались в танец, сияющий вихрь закружился, обрушился на площадь, закрутился возле нашего костра.
Звёзды собирались в цепочки, цепочки перекручивались, и вскоре я различила контуры кареты, становившиеся всё более и более чёткими. Звёзды обозначили проём окна и заполнили стену, а следующие цепочки слились в сияющую штору. Появилась звёздная дверь…
— Мель!
Я вздрогнула и с сожалением обернулась.
За моей спиной стоял Шен.
Я непроизвольно поморщилась. Вот уж кого не рада видеть. Хуже только леди Сания. Шен проигнорировал мою красноречивую гримасу, шагнул вперёд:
— Мель, можно тебя на минуту, пожалуйста?
— У меня нет тайн от Рогета, ты можешь говорить свободно.
Шен предложение не оценил:
— Мель, это касается лично тебя…
— Шен, если ты не можешь говорить при Рогете, то скорее всего, то, что ты собираешься сказать в принципе неуместно. Извини.
Рогет положил руку мне на плечо и предостерегающе посмотрел на Шена, и тот опустил протянутую было руку, но не отступил:
— Мель, очнись! Он поиграет с тобой и бросит! Он никогда не женится на нищей безродной оборванке!
И что? Я никогда не буду делить своего мужчину с другой женщиной, кем бы они ни была — официальной женой или наоборот любовницей. Но сейчас я для Рогета единственная, и пока это так, я не отступлю.
Я пожала плечами:
— Шен, это мой Путь, и я приму последствия своего выбора.
— Надеюсь, ты не пожалеешь!
Он резко развернулся и быстро затерялся в шумящей толпе.
Я качнула головой, отгоняя сомнения.
Рогет развернул меня к себе, поймал моё лицо в свои ладони:
— Мель, не думай о глупостях, ладно? Ты самая удивительная, восхитительная, потрясающая из всех женщин, кого я когда-либо встречал. Ты единственная и неповторимая. Моя принцесса.
— А?
Как сладко…
— Голубки! Карета подана.
Я неохотно повернулась.
У костра во всём своём великолепии стояла звёздная карета, но она меркла рядом с шестёркой рождённых из звёзд коней.
Рогет подал мне руку, и помог забраться в салон. Изнутри карета казалась сотканными из серебряного света облаком, запертым в жёсткий звёздный каркас. Я восхищённо застыла, и Рогет подтолкнул меня к дивану.
