Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
С течением времени эти вспышки страстного ожидания становились реже, и Красно-золотая проводила все свое время, сидя на флюгере нашей часовой башни и утешаясь тихими песенками. Птица оплакивала Золотисто-зеленого, свою утраченную любовь. «Подобно статуе Терпения, она сидела здесь, меланхолично и горько улыбаясь».
Вот так Красно-золотой удалось сохранить колонию. Не склонный к чрезмерной сентиментальности, я на этот раз поддался горю птицы. Непрекращающиеся стенания Красно-золотой, доносящиеся с чердачной крыши, побудили меня вырастить новую партию галчат, которые и дали начало возродившейся альтенбергской колонии. Ради этой страдалицы я воспитал четырех молодых галок и, как только они приобрели способность летать, посадил их в вольеру вместе с Красно-золотой.
То ли из-за моей торопливости, то ли потому, что я был поглощен другими заботами, но – увы! – я не заметил нового большого отверстия в сетке садка. И прежде чем новички успели привыкнуть к обществу Красно-золотой, все четверо были таковы. Сбившись тесной группой и тщетно пытаясь найти лидера в своей среде – я уже рассказывал о подобных вещах, – они кружились над садом, поднимаясь все выше и выше, пока наконец не приземлились далеко от дома, на склоне холма, покрытом густыми буковыми зарослями. Здесь я не смог бы найти галчат, а поскольку они еще не были обучены отзываться на мой призыв, то я почти потерял надежду снова увидеть своих питомцев. Конечно, Красно-золотая могла бы вернуть их домой, прибегнув к спасительному «киав». Старые «консулы» обычно заботятся о молодых обитателях колонии, которым грозит опасность заблудиться. Но Красно-золотая не считала этих четырех юнцов членами колонии, поскольку находилась в их обществе всего лишь полдня. Таким образом, положение вещей представлялось мне в самом черном свете, когда внезапно на смену полнейшему отчаянию пришла блестящая идея.
Я вскарабкался на чердак и в следующее мгновение вылез на крышу, держа в руках огромный черно-желтый флаг, некогда развевавшийся над домом моего отца в дни празднования юбилеев последнего императора Франца-Иосифа I. И сейчас, стоя на коньке крыши и прислонившись к громоотводу, я неистово размахивал этим символом политического анахронизма.
В чем же состоял мой замысел? Я рассчитывал с помощью этого своеобразного «пугала» загнать Красно-золотую на такую высоту, чтобы четверо юнцов, сидящих в рощице, заметили ее и подали голос. Тогда, думал я, старая птица, возможно, прибегнет к спасительной «киав-реакции» и тем самым сможет вернуть блудных детей домой. Красно-золотая была уже высоко, но, очевидно, не столь высоко, как того требовали обстоятельства. Я как сумасшедший размахивал императорским знаменем и издавал воинственные кличи краснокожих индейских племен. На деревенской улице начала собираться толпа.
Я решил отложить объяснение своих действий и продолжал эту странную манифестацию. Красно-золотая поднялась парой ярдов выше, и в этот момент галчата подали голос со склона холма. Я прекратил свою демонстрацию и, с трудом переводя дыхание, стал вглядываться в небо, где кружила старая галка. В этот момент взмахи ее крыльев стали энергичнее, птица продолжала подниматься ввысь и наконец взяла курс в сторону леса. «Киав, – закричала она, – киав, киав!» «Вернитесь, вернитесь назад!» Я с большой живостью скатал знамя и в мгновенье ока нырнул в чердачный люк.
Не прошло и десяти минут, как четверо лоботрясов были уже дома с Красно-золотой. С этого дня она следила за ними более заботливо и никогда не позволяла в одиночку отлучаться из дому. Эти пятеро галок стали тем ядром, из которого позже возродилась густонаселенная колония. И во главе ее стояла старая самка – Красно-золотая.
Существенная разница в возрасте между этой птицей и другими членами колонии явилась причиной того, что Красно-золотая пользовалась бо́льшим авторитетом, чем все предыдущие деспоты. Превосходила она их и своей способностью поддерживать единство стаи. Красно-золотая заботливо оберегала молодых и нянчилась с ними так нежно, словно они заменяли ей собственных детей.
Казалось бы, поистине романтическое окончание биографии Красно-золотой: альтруистичная вдова посвятила остаток жизни поддержанию благосостояния стаи… Но в действительности это еще не заключительный аккорд. То, что произошло на самом деле, настолько невероятно и так похоже на придуманный «счастливый конец», что едва решаюсь рассказать о дальнейших событиях.
Случилось это через три года после катастрофы, постигшей колонию, в ветреное ранневесеннее утро, когда солнечные лучи нежно касаются просыпающейся земли. Такие дни особенно благоприятны для птичьих перелетов – мигрирующие стаи ворон и галок одна за другой пересекали светлое небо. Внезапно какой-то бескрылый, торпедообразный снаряд отделился от одной такой стаи и, набирая скорость, устремился вниз, словно ныряя в воздушную пучину. Как раз над нашей крышей он замедлил падение, изящным маневром изменил направление полета и невесомо опустился на флюгер.
Это была крупная красивая галка, с блестяще-черными, отливающими синевой крыльями и сверкающим серебристым затылком, казавшимся почти белым. И королева Красно-золотая, эта бессменная управительница колонии, подчинилась пришельцу без единого жеста неудовольствия. Императорствующая дама сразу преобразилась в робкую покорную девушку. Она задергала хвостом и затрепетала крыльями именно так, как это делает застенчивая галочка-невеста. Уже через час после появления незнакомца эти двое были едины во всех своих поступках и желаниях. Они вели себя в точности как давнишняя супружеская пара.
Интересно, что этот крупный самец практически не встретил оппозиции со стороны других галок колонии. Признание его первенства прежней правительницей колонии, казалось, сразу же характеризовало его в глазах всех прочих галок как птицу «Номер Один».
В моем распоряжении нет неопровержимых научных доказательств в пользу того, что этот великолепный самец был не кто иной, как Золотисто-зеленый, пропавший супруг Красно-золотой. Окрашенные целлулоидные колечки могли сломаться. И Красно-золотая уже давно потеряла свое кольцо. Так или иначе, пришелец, без сомнения, был членом первоначальной колонии. Об этом свидетельствовала его доверчивость к людям и та готовность, с которой он залетал внутрь чердака. Дикие галки, присоединяющиеся к колонии, всегда вели себя совершенно иначе. Эта птица, безусловно, была одним из четырех-пяти старейших «консулов» прежней колонии. Что до меня, то я верю, по крайней мере очень хочу верить, что наш незнакомец был именно Золотисто-зеленый.
Воссоединившаяся парочка в дальнейшем дала жизнь не одному выводку многообещающих юных галок. И сегодня в Альтенберге галок больше, чем ниш, удобных для их гнездования. Птицы живут в каждом отверстии стены, в каждой каминной трубе.
Задолго до начала последней войны мой отец писал в своей автобиографии: «Стаи этих птиц летают, особенно в вечерние часы, вокруг высоких фронтонов, перекликаясь своими пронзительными криками. Иногда я просто убежден, что понимаю их: постоянные квартиранты, верные вашему дому, мы будем жить в этом орлином гнезде, доколе один камень держится на другом, предоставляя нам убежище и защиту».
Постоянные квартиранты! Возможно, именно благодаря этому постоянству галки заняли свое место в наших сердцах. Когда осенью и даже в мягкие зимы слышатся их весенние песни, когда они затевают свои бесстрашные игры с беснующимся ураганом, они задевают во мне ту самую струну, которая звучит в ответ на трель крапивника, распевающего в ясный морозный день, или при виде вечнозеленого растения в снегу. Они поддерживают во мне надежду и крепость духа – те самые чувства, символом которых издавна стала рождественская елка.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
