Книга Хип-хоп маленьких лебедей - Дарья Донцова

– Так они все живы? – уточнил Леонид.

– Нет, – сказал Игорь, – там запутанная ситуация. Мне удалось разложить по полочкам не все. Но вот то, что я выяснил точно. Евгений Андреевич Никитин на самом деле жив, но у него синдром «запертого человека». В это состояние его привел инсульт. Да, в крови у него обнаружили повышенное содержание «Зарометона». Врачи не удивились. Этот препарат входит в терапию для людей с сердечно-сосудистыми заболеваниями. Лекарство быстрого действия, эффект почти мгновенный, но его дозу нельзя превышать. Некоторые больные, ощутив недомогание, сами себе укольчик ставят или просто пьют содержимое ампулы – и вперед с песней. Доктора предупреждают об опасности такого лечения. Но кое-кто считает врачей паникерами, а себя бессмертным горцем. В случае с Евгением возникают два вопроса: неужели он безалаберно пил-колол лекарство, пользовался им несколько раз в день? Или кто-то мужику его в кашу-кефир подливал? Ответа нет.

– Надежда Васильевна считала, что Люда отравила мужа, – напомнила я. – Корсакова любила зятя больше дочери, от которой видела одни неприятности. Поэтому она спрятала его в клинике, боялась, что Людмила закончит начатое, надеялась, что Женя очнется. Одного не пойму, как организовали его похороны? Сожгли пустой гроб? Вообще-то надо было поинтересоваться этим у Надежды Васильевны, да я не сообразила.

– Хороший вопрос, – похвалил меня Игорь, – вот на него найти ответ получилось. Никитина на кладбище и близко не было. Евгению стало плохо поздно вечером. Его жена в этот день уехала в Питер, погулять ей захотелось, вернулась она через неделю. Похороны мужа она проигнорировала, что было только на руку Андрею Николаевичу, который спрятал зятя в клинике.

– А как Катя-то осталась жива? – спросил Роман.

– А с чего вы вообще взяли, что она умерла? – задал свой вопрос Игорь.

– Марфа сказала, – напомнила я.

– И кто сообщил девочке печальную весть? – не утихал Игорь.

– Ну, наверное, ей сказали в клинике, – предположила я.

– Несовершеннолетней и не ближайшей родственнице сообщили о кончине Кати? – спросил Михайлов. – Странно, да?

Мне пришлось согласиться:

– Ты прав.

– Значит, Марфе сообщили не врачи, а кто? – не утихал Игорь. – Михаил Иванович?

– Он добрый, но почти сумасшедший, – сказала я.

– Почему ты так решила? – поехал на меня танком Михайлов.

– Надежда Васильевна говорила, и девочки, я сама видела, что он неадекватен, – оправдывалась я.

Игорь вскинул брови:

– Не так давно дедуля проходил обследование, врач отметил, что редко можно встретить человека в возрасте Михаила Ивановича, который так трезво и разумно мыслит. Ни о какой деменции в его случае речи нет. И физическое здоровье у него отменное. Не спрашивайте, как я эти сведения раздобыл, но они точные.

– Старичок притворяется психом? – спросил Роман.

– Именно так, – подтвердил Михайлов, – и весьма успешно.

Я поняла, что ничего не поняла.

– Зачем он так себя вел?

Игорь поднял указательный палец:

– Степанида – мастер интересных вопросов. А и правда зачем? Точного ответа нет, есть некие соображения. Надежда Васильевна мертва. Кому отойдут деньги?

– Кате и Марфе, – ответила я.

– Учитывая, что они обе несовершеннолетние, им определят опекуна, которому будет отчитываться по финансовым вопросам управляющий бизнесом. И кого назначат этим самым опекуном?

– Первая кандидатура Людмила, мать Екатерины, – сказал Роман.

– Да, – согласился Игорь, – но она после того, как увидела на свадьбе видео и «ожившую» дочь, лежит в клинике с нервным срывом.

– Так ей и правда сообщили о кончине Кати? – с запозданием удивилась я.

– Прости, не сказал, – спохватился Михайлов, – ей позвонили из медцентра, куда положили Катю. Все разговоры там записываются, поэтому мы имеем… секунду.

Игорь порылся в своем мобильном, и я услышала голос Людмилы.