Книга Иоганн Кабал, детектив - Джонатан Л. Говард

Кабал точно знал, что скажет сенцианским властям.

На границе воздушного пространства Сенцы их приветствовали военные энтомоптеры. Когда пассажиры собрались в салоне, чтобы посмотреть, как истребители, взмахивая металлическими крыльями, промчатся мимо, капитан Штен попытался объявить, что энтомоптеры – это почетная охрана, которая сопроводит их до аэропорта Парилы, пока они летят над длинной возвышенностью, что разделяет Миркарвию и Катамению. Никто ни на секунду в это не поверил. Все знали, – или быстро узнали от попутчиков, – что эскорт должен был следить за ними. Никто не сказал, что произойдет, если аэросудно отклонится от курса на Парилу, но этого и не требовалось. Ракеты и пулеметы на энтомоптерах были не для виду. Хотя, возможно, то, что пилоты не ответили на приветственные взмахи, а холодно и сурово посмотрели на них, вызвало куда более дурное предчувствие, чем орудия.

– Чертовы сенцианцы, – фыркнул Кэкон, как всегда появившись некстати. – От них не убыло бы, попробуй они улыбнуться.

Невероятное лицемерие от человека, для которого улыбка могла стать фатальной. Но слушатели молча его приняли, не удостоив комментарием, поскольку ответ спровоцировал бы Кэкона продожить беседу – слишком уж высокая цена.

В общем, заявление капитана, что энтомоптеры – их почетная охрана, никого не обмануло, как и дополнительное объявление о том, что они остановятся в Париле на целый день, чтобы пассажиры могли размять ноги и посмотреть достопримечательности. Все прекрасно понимали, что сенцианские офицеры осмотрят каждый закоулок корабля в поисках военного груза для Катамении. То есть прошерстят тонны продовольствия, которые должны были спасти катаменцев от голода, а значит, проверка затянется. Сколько мешков с картошкой можно насадить на штык в один день?

Стыковочные маневры шли медленно, но верно – главное было «не делать резких движений». Энтомоптеры выстроились чуть позади «Гортензии», готовые ринуться вниз и обстрелять судно, если что-либо в его действиях покажется лидеру эскадрона подозрительным или опасным. Капитан Штен не намеревался давать им повода и передавал сигнал о каждом повороте или изменении скорости прямиком на станцию. Пассажиры, да и, пожалуй, члены экипажа с облегчением вздохнули не столько потому, что закончилась сложная посадка, а от того, что их больше не грозились изрешетить из пулеметов или взорвать ракетами.

Кабал стоял возле одного из длинных окон салона. Он наблюдал за подлетом с оживленным интересом, особенно его внимание привлекла планировка аэропорта. Летное поле было обнесено рабицей, за ней, возможно, шла канава, скрытая невысокой изгородью. С внутренней стороны забора тянулась длинная полоска гудрона, которая заканчивалась двумя ангарами. Один, судя по всему, был для гражданской авиации, а второй отгораживал дополнительный забор с воротами – скорее всего, оттуда на патрулирование вылетали военные. Между взлетно-посадочной полосой и двумя стыковочными станциями (вторая пустовала) лежала небольшая полоска короткостриженной травы, метров триста в ширину. Стыковочные стойки располагались ближе к зданиям аэпопорта, чем к ангарам – энтомоптеры составляли лишь малую часть воздушного сообщения, если не по количеству, то по статусу. Все выглядело довольно практично. Даже слишком, по меркам Кабала. А ему хотелось уверенности, что план А поможет ему выбраться из аэропорта до того, как кто-то узнает правду о «герре Майсснере». Хотя сам план ему не особо нравился. Слишком уж часто придется иметь дело с властями Сенцы, и, если они не отреагируют так, как он предполагал, им достаточно будет всего лишь протянуть руку, чтобы арестовать его. Он надеялся, что в голове у него родится план Б попроще – что-нибудь вроде: прокрасться под покровом темноты через территорию аэропорта, – но высокий забор и присутствие военных растоптали эту надежду. Выбора не оставалось – план А со всеми его вероятными препятствиями оставался единственным. Раздираемый противоречивыми эмоциями, причем ни одна из них не была приятной, Кабал удалился в свою каюту, чтобы подготовиться.