Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
– Говори, – велела я.
– А что говорить? – вдруг растерялась Алина.
– Ну как – что? Как ты умеешь? Например… – я задумалась.
Что же такое сказать? Как назло, в мои пропитанные насквозь эфиром мозги ничего путного не приходило. Как я ни старалась, как ни пыжилась, но, кроме как: «Чтоб они разлетелись на мелкие кусочки», в ум ничего не лезло. И все же, как туго я в тот момент не соображала, вслух я такое произносить побаивалась. Что значит «разлететься на мелкие кусочки»? Дураку ясно – это значит взорваться или подорваться, скажем, на мине. Но в этом случае мы с Алиной можем взорваться вместе с нашими врагами. Лично меня такая перспектива не устраивала.
– Марина, я не могу разозлиться, – призналась Алина и от отчаяния заревела во весь голос. – Он, – она скосила глаза на статуэтку, – исполняет только то, что идет из глубины души. А что я? Я этих людей не знаю. Я в полной растерянности. Зато я злюсь на Воронкова, причем на полную катушку. Чтоб его икота замучила! Вечно он так. Когда не нужен – тут как тут, глаза б его не видели. А когда так необходим – днем с огнем его не сыщешь. На Ромку злюсь. Чтоб у него живот скрутило! Где он шлялся? Был бы рядом со всеми – нас бы не изловили поодиночке. Валентин тоже гусь хороший. Хотя бы догадался машину не бросить на «промзоне». Хотя что я говорю? Ключи от «Опеля» все равно у меня. У меня одно сейчас пожелание к этим девицам, чтобы они нас подольше не кормили. Может, от голода я разозлюсь на них сильно-сильно. Тогда держитесь, мало не покажется!
Обессиленная она рухнула на диван. Я присела рядом, шмыгнула носом от жалости к нам обеим и зарыдала в унисон с Алиной.
Вдоволь пореветь нам не пришлось – из-за двери показалась радостная мордашка одной из девиц.
«Чему она улыбается? Неужто нашим слезам и страданиям?» – заподозрила я и уже хотела выхватить у Алины сумку со статуэткой, чтобы пожелать наглой девице… этакое ужасное. Тем более что у меня в душе как раз вызрела пара достойных мыслей: наслать на девиц жуткую аллергию на все подряд продукты питания от капусты до шоколада или, что еще лучше, чтобы от них отворачивались все достойные внимания мужчины и, наоборот, липли одни лишь проходимцы.
На секунду я засомневалась, не слишком ли мягкие я придумала для девушек наказания. Пока я размышляла на эту тему, девица успела открыть рот:
– С вами желают поговорить, – сказала она и отошла от двери, выпуская нас из камеры заточения.
«Зачем распыляться на мелкую сошку, если есть хозяин, благодаря которому мы здесь торчим взаперти?» – подумала я и решила повременить со своими пожеланиями.
Девушка пришла за нами одна, без своей напарницы. Она подождала, когда мы с Алиной выйдем из комнаты, закрыла за нами дверь и пошла вперед, указывая дорогу. Мы гуськом продвигались по узкому и длинному коридору. Освещение здесь было тусклое: всего лишь две лампы, в начале коридора и в конце. По ходу, слева и справа, я насчитала по три двери. Могу предположить, что там были какие-то нежилые помещения: кладовки или мастерские. В воздухе пахло свежими досками, чем-то паленым и почему-то чесноком.
В конце коридора была лестница, которая вела вверх и состояла из двух пролетов. Верхняя ступенька лестницы упиралась в дверь. Девушка толкнула дверь и вошла в освещенный холл. Мы последовали за ней, прошли одну комнату, вторую… Дом поражал своим убранством. Тканевые обои, позолоченная лепнина, старинная мебель. Одним словом – дорого, и даже очень. На стенах в богатых рамах висели картины. И не какие-нибудь репродукции, как у Мавра, а самые настоящие, написанные масляными красками на холсте. Я не знаю, кто был автором этих полотен, но, ручаюсь, картины были куплены не в подземном переходе и даже не в рядовом художественном салоне. Думаю, хозяин этого дома был завсегдатаем антикварных магазинов, а может, даже и аукционов.
– Вот это да! – восторженно воскликнула Алина, озираясь по сторонам.
Девушка остановилась перед очередной дверью.
– Сейчас, – сказала она нам и просунула голову в комнату. – Клотильда Андроновна, они здесь. Им войти?
– Маша, ну зачем ты спрашиваешь? Конечно, приглашай, – послышался из комнаты старческий голосок.
Комната, куда мы попали, оказалась кабинетом. Вдоль стены стояли книжные шкафы, заставленные книгами. На всю ширину помещения был расстелен дорогой ковер с затейливым рисунком и густым ворсом. На ковре посередине комнаты стоял огромный, не меньше двух метров в длину, дубовый письменный стол. Комнату освещала настольная лампа с зеленым абажуром на толстой ножке, выточенной из малахита.
За столом сидела сухонькая женщина, фигурка которой терялась на фоне массивного стола. Свет от лампы мягко ложился на столешницу, оставляя в тени лицо хозяйки кабинета.
– Не стойте в дверях, проходите, – пригласила Клотильда Андроновна. – Присаживайтесь, – сухонькая ручка взметнулась над столом, указывая нам на диван, который стоял напротив стола. – Совсем не ожидала вас здесь увидеть, – призналась Клотильда Андроновна.
– А разве мы знакомы? – спросила я, напряженно копошась в своей памяти в поисках нужного файла. Голос женщины мне определенно был знаком. Вот только где и при каких обстоятельствах я его слышала раньше?
– Знакомы, не знакомы, – с усмешкой сказала она, – но виделись, причем не так давно.
– Извините, в кабинете темно. Если бы вы включили поярче свет…
– Маша, включи верхний свет. Надо же нашим гостям на мою красоту поглядеть, – хихикнула она и тот час зажмурилась от слепящего света хрустальной люстры.
Я и сама прикрыла на секунду веки. Хрустальные гирлянды переливались всеми цветами радуги, на них больно было смотреть, но и отвести глаз от этой роскоши, висевшей под потолком, было весьма сложно: брильянтовые отблески гипнотизировали и словно магнитом притягивали к себе взор.
Я пересилила себя и перевела взгляд на хозяйку кабинета.
– Ой, – выдохнула от изумления Алина и толкнула меня локтем в бок. – Это же… Это же…
– Сама вижу, – процедила я сквозь зубы и, как бы извиняясь за подругу, улыбнулась даме, сидевшей за столом.
А за столом сидела недавняя посетительница «Пилигрима». Только несколько дней назад она представлялась нам не как Клотильда Андроновна, а как Клавдия Андреевна. И одета теперь была по-другому, отнюдь не скромно и уж тем более не убого. На женщине ладно сидел бледно розовый пуловер из плотной шерсти, запястья обвивали золотые браслеты, в ушах поблескивали сережки с солидными бриллиантами, а из-под стола виднелись сухонькие ножки, облаченные в туфли из крокодиловой кожи. Разглядывая хозяйку кабинета, в какой-то момент я даже засомневалась, она ли приходила в наше агентство?
– Да я это! Я, – прочитала мою мысль Клавдия Андреевна.
– А как нам вас называть? – растеряно спросила я.
– Думаю, в этих декорациях больше подойдет Клотильда Андроновна, – шутливо ответила та. – А теперь рассказывайте, как в наших местах затерялись?
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
