«Если бы захотел — был бы здесь. Давно был бы. Потому что когда люди чего-то хотят по-настоящему, их невозможно остановить».
Внутренний голос сконфуженно умолк и больше не задавал вопросов.
Постепенно мир вокруг менялся. Травы серели и сохли, их мягкие линии становились колючими и ломкими, почва желтела, и дорога в конце концов стала каменистым руслом иссохшей реки. Теперь идти приходилось друг за другом, по цепочке: Сергей пошел последним, словно ожидал нападения. То тут, то там из рыжей окаменевшей глины выглядывали белые завитки ракушек, хищно изогнутые рыбьи кости и оскаленные черепа каких-то жутких существ. Если этот мир был порожден чьим-то разумом, то Лиза не хотела бы встретиться с этим человеком.
Но путь по руслу среди черепов был недолгим — вскоре вся компания вышла на берег моря, покрытый сверкающим белым песком. Солнце спускалось к закату, волны с негромким шуршанием набегали на берег, переговариваясь между собой. Чувство тягостной обреченности, овладевшее всеми и заставлявшее опускать голову все ниже и ниже под невидимым ярмом, куда-то ушло, растворилось: Лиза подумала, что ей невероятно легко. Казалось, она готова оттолкнуться от песка и взлететь туда, где в темнеющей синеве вызревали крупные звезды.
— И что теперь делать? — поинтересовался Сергей. — Нас сюда не просто так привело.
Анна без затей села на песок и сказала:
— Пока будем отдыхать, Сереж. Мало ли, что там впереди?
— Вдруг война, а мы устамши, — поддакнул Филин. Опустившись на песок, он спросил: — Вам пить хочется? Или есть?
Ребята недоуменно переглянулись, поймав себя на том, что они провели полдня в стране Царя-Ворона и не проголодались, и не испытывают жажды. Лиза испуганно посмотрела на Филина и спросила:
— И что это значит? Мы тоже умерли?
У нее даже в животе похолодело от страха. Что, если все уже закончилось, они попали в какую-то разновидность ада, и уже ничего нельзя исправить?
— Скорее всего, тут время идет иначе, — Филин довольно улыбнулся и сказал: — Я в начале года хотел все бросить и уехать на Клостонский рай. На пляже валяться. Ну вот он и пляж.
Филин снял ботинки и носки, подвернул брюки и сразу же стал похож на самого обыкновенного туриста, который наконец-то добрался до желанного моря.
— Советую вам отдохнуть, друзья мои, — произнес Филин. Сунув руки в карманы, он закрыл глаза, подставив лицо теплому ветру с моря, и добавил: — Скоро денница, сын зари, снова упадет с неба. Боюсь, тут тогда станет слишком жарко.
Звезда, вспыхнувшая над морем, была пронзительно-желтой.
Лиза поднялась с песка и, приложив ладонь козырьком ко лбу, стала смотреть: вот от желтого варева отделяется тонкий оранжевый хвост, вот он растет, и звезда становится стремительно летящей кометой. Вечернюю тишину наполнил низкий гул — сперва далекий, почти неразличимый, он постепенно усиливался. Сиреневые вечерние сумерки испуганно отступали, озаряясь золотым маревом, и наконец на пляже стало светло, словно в самый яркий и солнечный полдень.
Свет был ледяным. Он пронизывал насквозь, почти растворяя в себе. Пытаясь спастись и хоть как-то закрыться от него, Лиза зажмурилась, отчаянно понимая, что это бесполезно.
Но потом стало темно. Тьма была спасительной и прохладной, тьму наполняло хлопанье вороньих крыльев и запах свежести, который возникает после грозы. Почувствовав прикосновение к запястью, Лиза открыла глаза и увидела Анну — та слепо смотрела куда-то вперед, и Лиза с ужасом поняла, что Колючка действительно ничего не видит.
— Ань, я тут, — она сжала руку подруги, и Анна едва не расплакалась от облегчения.
— Я тут, — повторила Лиза. — Держись за меня.
Она огляделась. Прежде спокойный белоснежный пляж сейчас напоминал выжженное поле боя, вспаханное гусеницами невидимых танков и истоптанное незримой пехотой. Песок стал черным. То тут, то там из него торчали какие-то исковерканные железки, изуродованные потроха неизвестных механизмов, обломки и осколки. Пальцы Анны вздрогнули, сжимая руку Лизы еще сильнее.
— Что это было? Взрыв, да? — Анна старалась говорить спокойно, но в глубине ее голоса звучала нервная дрожь. Зато Лиза с радостью отметила, что белый туман в глазах Анны стал развеиваться — значит, зрение скоро вернется, и вряд ли Колючке понравится то, что она увидит.
— Я взрыва не слышала, — призналась Лиза. — Но тут такое творится…
Она не успела описать Анне новый вид пляжа: откуда-то справа совершенно дурным голосом заорали:
— Девки! На землю!
Голос был подозрительно похож на голос Сергея. Лиза не стала разбираться — толкнула Анну на песок и рухнула рядом, закрывая голову.
Они успели вовремя: Лизе казалось, что она еще падает — а в спину уже ударил тяжелый пылающий кулак. Сверху посыпалось какое-то металлическое крошево, что-то весьма ощутимо стукнуло по затылку. По спине разливалась боль. Кажется, Сергей кричал. Кажется, воздух был наполнен птичьими криками и низким воем, пробирающим до самого нутра. Лиза все сильнее утыкалась лицом в грязный песок, словно хотела закопаться в него, спастись от неминуемой гибели.
Она не знала, сколько времени прошло. В какой-то момент Лиза просто обнаружила, что на пляже вновь воцарилась тишина — в следующий миг кто-то потянул ее вверх и поставил на ноги.
— Все, глаза можно открывать, — услышала она знакомый насмешливый голос, и Лизу легонько похлопали по щеке.
Свет резанул по глазам так, словно Лиза минимум неделю просидела в темном погребе. Когда боль прошла, а слезы перестали течь, Лиза увидела Лаверна, который осторожно поднимал из песка Анну. Щегольский костюм фейери превратился в обгорелые лохмотья, но Лиза поймала себя на совершенно неуместной мысли, что даже эти лохмотья смотрятся невероятно элегантно.
Из-за громадного куска металла, изъеденного дырками так, словно он попал под обстрел, показался Сергей — староста ошалело смотрел на Лаверна, и его правая рука то сжималась в кулак, то разжималась. Фейери стряхнул с плеча Анны песчинки, обернулся на Сергея и миролюбиво сказал:
— А, и ты здесь!
Сергей подошел, встал так, чтоб закрыть собой Анну, и ответил:
— Где мне еще быть. Это обломки лайнера, да?
Фейери посмотрел по сторонам, оценивая то, что произошло на берегу, и сказал:
— Да, похоже на то. Оказалось, Царь-Ворон отложил яйцо в заместителе Филине — и вылупился в самый неожиданный момент.
— А где Филин? — спросила Анна, растерянно озираясь по сторонам. Сергей махнул куда-то вправо, туда, где на месте пальм торчали дымящиеся пеньки, и ответил:
— В последний раз я видел его вон там.
Лицо Лаверна скривилось в гримасе презрения, но Лиза была уверена, что за этим презрением скрыта глубокая, почти детская обида. Царь-Ворон все это время был рядом, следил за каждым шагом, а Лаверн, при всем своем могуществе, так и не заметил его. Есть, от чего обижаться.
