Я сделала из его холостяцкого жилища уютное гнездо. Даже его друзья шутят, что никогда раньше не видели такого полного холодильника («да там даже кинза!»). Он познакомил меня с семьей. Они очень хорошо меня приняли, хотя его мама все же еще присматривается. Они все не понимают, зачем я приехала во Францию, и постоянно спрашивают, когда я устроюсь на серьезную работу.
Видимо, в их головах еще жив миф, что всем приезжим нужны только документы.
То есть то, что бывшая девушка Романа уехала работать в Азию, променяв такого хорошего парня на большую зарплату, – это благородная цель, а мы, русские, только все за их мужчинами охотимся, чтобы сделать паспорт и жить за их счет. Ну как им объяснить, что я не могу найти работу со студенческой визой, и сколько проблем нам приходится преодолевать в их стране на пути к счастью.
В свое время Рита мне рассказывала о существовании некого PACS50. Брачный контракт без брака, придуманный изначально для узаконивания гомосексуальных пар, он начал пользоваться большой популярностью у французов за счет того, что, в отличие от дорогостоящих разводов, мог быть расторгнут автоматически, по просьбе одного из партнеров. Такие ПАКСы, фактически являющиеся лишь формальным подписанием бумажки и полезные лишь в случае совместных детей, кредита или налогов, для иностранцев, однако, являлись основанием для получения вида на жительство.
Также от Риты я узнала, что для досье необходимо было доказать год совместного проживания, предоставив документы с указанием совместного адреса проживания за каждый месяц (официальные письма, счета и т. д.), а у нас с Романом уже как раз накопилось несколько совместных счетов за электричество. Так что «лазейка» имелась, и как-то раз я обмолвилась об этом в разговоре с Романом, на что он ровным счетом никак не отреагировал.
Тем летом из-за работы и учебы я снова никуда не поехала отдыхать. К августу город опять вымер, в магазине почти не было клиентов, и многие коллеги, в том числе и наша директриса, ушли в долгосрочные отпуска, так что у меня наступила небольшая передышка. Роман тоже уехал в отпуск, и меня вновь стали преследовать грустные мысли, что опять все мои усилия бесполезны, что у меня опять ничего не получается ни с работой, ни с личной жизнью, и в моей жизни опять – никакой ясности и перспективы.
Все наши консультанты, в том числе и я, работали сверхурочно. Например, когда какая-нибудь «добрая» клиентка заходила за пять минут до закрытия и, пользуясь своей единоличной властью в магазине, совершала несколькочасовую примерку. Когда-то переработки оплачивались, и это вполне устраивало многих продавцов, но теперь дополнительные часы можно было только отгулять, и девочки их тщательно записывали и ждали, пока не накопится достаточно, чтобы можно было взять сразу несколько дней. К концу лета у меня тоже накопилось приличное количество часов, и директриса отпустила меня на неделю в отгул.
Роман отдыхал в это время с друзьями в кемпинге недалеко от Бордо, и он был рад третью неделю своего отпуска провести со мной. Мы договорились встретиться в Бордо, где мне уже давно хотелось побывать, и на месте определить нашу дальнейшую программу. Благо Роман поехал отдыхать на своей машине и со своим снаряжением для кемпинга, и мы решили воспользоваться этой свободой передвижения, чтобы немного попутешествовать по стране, которую я так толком и не видела.
Роман ждал меня на вокзале. Обычно гладко выбритый, аккуратно подстриженный и в деловом костюме, за две недели отпуска он превратился в эдакого тарзана – щетина, растрепанные кудри, темный загар, полурасстегнутая льняная рубашка с закатанными по локоть рукавами. Памятуя свои московские выездные корпоративы и тим-билдинги, я привыкла, что многие мужчины в условиях отсутствия всей этой офисной атрибутики блекли на глазах, как Питер Паркер без своего костюма Спайдермена. Но это был явно не случай Романа, даже наоборот – еще никогда он не казался мне таким красивым.
