Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
Эти различия — какими бы малыми они ни были — важно сохранять. Основные права человека универсальны, но полное осуществление прав, активно поддерживаемое государственной властью, является наградой за принадлежность к национальному сообществу и принятие правил этого сообщества. Право голоса особенно важно, поскольку дает долю участия в отправлении государственной власти. Как человек я могу иметь абстрактное право на гражданство и политическое представительство, но, будучи американским гражданином, я не имею никаких оснований полагать, что смогу голосовать в Италии или Гане, даже проживая в одной из этих стран.
Современные либеральные демократии не требуют многого в обмен на государственную защиту прав граждан, и в частности избирательного права. Чувство национальной общности может быть усилено всеобщей воинской или трудовой повинностью. Такой мандат подчеркивал бы, что гражданство требует преданности и жертвенности. Подтвердить гражданство человек может, отслужив либо в армии, либо на гражданской службе. Это условие фактически сформулировано в американской присяге о гражданстве, предусматривающей готовность носить оружие во имя страны или работать на гражданской службе, когда этого потребует закон. При правильной организации такая служба вынуждала бы молодежь работать вместе с представителями совершенно разных социальных классов, регионов, рас и национальностей, как это происходит сегодня в армии. И, как и все формы коллективной деятельности, это был бы мощный способ интеграции иммигрантов в национальную культуру. Национальная служба может стать современной формой классического республиканства, формой демократии, которая поощряет добродетели и работу на благо общества, а не просто оставляет граждан в покое, предоставляя им заниматься частной жизнью.
Ассимиляция, поставленная во главу угла политики, также означала бы, что уровень иммиграции и темпы изменений в обществе важны как для Европы, так и для Соединенных Штатов. Рост числа иммигрантов относительно коренного населения значительно усложняет ассимиляцию в доминирующую культуру. По мере того как иммигрантские общины достигают определенного размера, они, как правило, становятся самодостаточными и не нуждаются в связях с другими группами. Они могут набрать достаточную силу для того, чтобы не допускать государственные службы к исполнению их обязанностей на «своей территории» и ограничивать влияние школ и других государственных учреждений. В долгосрочной перспективе иммигранты, скорее всего, окажут положительное влияние на госбюджет, но для этого им нужно получить работу и стать гражданами-налогоплательщиками или законными резидентами. Большое число новоприбывших может вызвать недовольство местных жителей программами щедрых социальных пособий, что уже стало одним из значимых факторов в общественном расколе как в Европе, так и в США.
Либеральные демократии извлекают огромную пользу из иммиграции — как в экономическом, так и в культурном плане. Но они также, несомненно, имеют право контролировать свои границы. Демократическая политическая система основана на общественном договоре между правительством и гражданами, согласно которому обе стороны имеют обязательства. Такой договор не имеет смысла без определения гражданства и осуществления права голоса. Все люди наделены основным правом человека на гражданство, и, в соответствии со Всеобщей декларацией прав человека, никого нельзя произвольно лишить этого права. Но это не означает, что можно выбирать страну гражданства по желанию. Более того, международное законодательство не оспаривает право государств контролировать границы или устанавливать критерии для получения гражданства{9}. Беженцы заслуживают сочувствия, сострадания и поддержки. Однако, как и все моральные обязательства, эти обязательства должны быть ограничены практическими соображениями — объемом доступных ресурсов, иными государственными приоритетами и политической целесообразностью.
Для Европы это означает, что ЕС в целом должен быть в состоянии контролировать внешние границы лучше, чем сейчас, что на практике предполагает предоставление Италии и Греции материальной помощи, а также дополнительных серьезных полномочий для регулирования потока мигрантов в Европу. Организация, на которую возложена эта задача, «Фронтекс» (Агентство Европейского союза по безопасности), недоукомплектована, недофинансирована и лишена сильной политической поддержки тех государств — членов ЕС, которые больше всего заинтересованы в том, чтобы не допускать в Европу мигрантов. Шенгенская система свободного внутреннего передвижения не станет политически устойчивой до тех пор, пока проблема внешних границ Европы не будет так или иначе решена.
В Соединенных Штатах ситуация несколько иная. Иммиграционное законодательство много лет соблюдалось спустя рукава — и не потому, что соблюдение его невозможно, а в силу конкретной политической воли в конкретный момент. Хотя при администрации Обамы нелегальных мигрантов начали депортировать чаще, произвольный характер этих мер не способствовал формированию устойчивой долгосрочной политики. Правоприменение не требует возведения стены вдоль границы; огромная часть нелегальных мигрантов въехала в страну на законных основаниях, но осталась после того, как истек срок визы. Миграционное законодательство соблюдалось бы гораздо лучше, если бы была введена система санкций, которую поддержали бы работодатели, — система, предусматривающая общенациональную идентификацию, подтверждающую легитимный статус потенциального работника. Этого не произошло, потому что слишком многим предпринимателям выгодна дешевая рабочая сила, представленная нелегалами, и у них нет никакого желания обеспечивать исполнение этого закона. Еще одной причиной является уникальное американское неприятие общенациональной системы удостоверения личности, ведь правительству не доверяют ни левые, ни правые.
В результате в настоящее время в Соединенных Штатах находятся около 11–12 млн нелегальных мигрантов. Подавляющее их большинство уже давно живет в стране и выполняет полезную работу. Они воспитывают детей и ведут себя во всех отношениях как законопослушные граждане. Идея о том, что все они преступники, потому что въехали в страну, нарушив закон, смехотворна, хотя некоторые из них действительно преступники — как и некоторая часть коренного населения. Смешно также думать, что Соединенные Штаты могут когда-либо заставить всех этих людей покинуть их новую родину и вернуться в страны происхождения. Проект такого масштаба был бы достоин сталинского Советского Союза или нацистской Германии.
Итак, вопрос о базовой сделке по иммиграционной реформе назрел. Для выхода на нее правительству придется пойти на серьезные меры по охране границ в обмен на соглашение о предоставлении нелегальным иммигрантам, не связанным с криминалом, возможности получить гражданство{10}. Эту сделку, вероятно, поддержало бы большинство американцев, но жесткие противники иммиграции решительно отвергают любую форму «иммиграционной амнистии», а «проиммигрантские» группы выступают против более строгого соблюдения существующих правил. Поляризация и дисфункция американской политической системы сделали эту сделку недостижимой на много лет вперед. В других публикациях я приводил схожие примеры работы американской ветократии, позволяющей меньшинству легко блокировать консенсус большинства{11}.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
