Честно, мне в этой истории только птичек жалко, а все остальные — сами идиоты, ну да ладно, не о том речь.
В моих детских книжках птицеловов вот такими и рисовали — огромными, брутальными, да с пронзенной стрелой птицей на щеке каждого. И это что же получается… эти одаренные ребята, купившиеся на банальный женский развод, существуют в реальности?
— Птицелов… — выдохнула Дашка, а Фафнир на моем плече внезапно распушился, точно верба весной, и зашипел.
— Жалкие людишки, — передразнил ее гигант, смешно потрясая перед лицом руками и закатив глаза.
— Кто тут еще жалкий, — пробормотала я.
И была услышана.
Птицелов мигом перестал кривляться, в один шаг оказался рядом и навис над нами нерушимой скалой.
— Так-так-так. — Еще и языком поцокал. — Пустой, но зрячий. Слабая, но брежатая. И сильная, но непутевая. О, еще и противный дракот до кучи. Не шипи на меня, животное… Ну и как вы меня нашли?
Я на всякий случай стянула напряженного Фафнира с плеча и прижала к груди, а сама бочком-бочком подступила поближе к Яну.
— Мы никого не искали, — ответила осторожно.
Ну как я ошиблась, и опасность нам все же грозит? Как говорится, сказка ложь, а намекать она могла совсем не о том…
— А проявили как? — не унимался птицелов, продолжая давить на нас своими… габаритами.
— Да никого мы не проявляли! — не выдержала Дашка. — Шли от озера к дороге, а тут ты… изображаешь из себя часть лесного массива.
Она уже стояла вплотную к гиганту, задрав голову и тыкая указующим перстом ему в живот.
— Врешь, — набычился птицелов. — Я как почуял, что с меня пелена слетает, так сразу медитацию специальную в ход пустил — она всегда выручает.
Сестрица фыркнула:
— Это ты там за деревом медитировал? А я думала, по нужде присел…
— Да ты!..
— Да я!
— Да вы оба, — вдруг рявкнул Ян, — прекратите!
Ну и я на всякий случай тихонько поддакнула — не люблю отставать от коллектива.
— Ходят тут всякие, — раздраженно бросил птицелов, — работать мешают. Еще и орут без повода…
— А чем вы, простите, тут занимаетесь? — осмелилась подать голос я.
— Да вас же, жалкие людишки, защищаю. И никакой благодарности.
Гигант махнул на нас рукой и, развернувшись, шагнул обратно к своему деревцу и лежащим на земле пожиткам.
— Мы не хотели мешать, — заверила я широкую спину. — И действительно просто шли к дороге. Или к сторожке. Телефоны утопили, а нам позвонить срочно надо, чтоб отсюда выбраться. Мы ж тут случайно… А вы нас от чего защищаете?
Прием «наболтать всякого, а потом задать вопрос» я не раз использовала на родителях, и порой даже срабатывало. Вдруг и сейчас…
— Не слыхали, что ль, про разрывы-то? — неожиданно куда добродушнее отозвался птицелов, присаживаясь рядом с мечом. — От Москвы до Ярославля. От Твери до Иваново. Тропинки крест накрест тянутся.
С географией я никогда особо не ладила, но карту центральной России примерно представляла. Действительно, если соединить, то крестик и получается. Кривенький, но линии точно пересекаются.
— Что за разрывы?
— Так материи, — глубокомысленно изрек птицелов, прикрыв глаза и откинувшись спиной на ствол. — Той, что реальность от изнанки отделяет. Рвется ткань, лезет через прорехи гадость всякая.
— Как это, рвется? — нахмурился Ян.
— Как рвут, так и рвется.
— То есть кто-то специально?..
— Разумеется, — вздохнул гигант. — Такую ткань случайно не порвешь.
Голос его звучал уже заторможенно и как-то сонно.
— Ты что там, спать завалился? — топнула ногой Дашка.
Птицелов и бровью не повел — а брови у него, надо сказать, были знатные. Черные густые, собственно, как и волосы, что мягкими волнами опускались на необъятные плечи. Вот ведь странность — мужик длинноволосый, а меня не бесит.
— Не спать, а медитировать, — пробормотал он. — Не мешай, женщина.
— Ответишь на наши вопросы, мы уйдем, и медитируй сколько влезет, — выдвинула ультиматум Дашка, да так, что даже я поверила и прониклась.
— Ну хорошо. — Птицелов распрямился и уставился на нас чудными карими глазами, обрамленными по-женски пушистыми ресницами. — Что еще вам непонятно?
— То есть, где-то тут разрыв, а ты стоишь рядышком и валишь всякую тварь, что в наш мир пытается пробраться? — предположила я.
— Верно.
— И вас таких?..
— Ты ж знаешь, что пятеро, — хмыкнул он. — Я — здесь, другие — там.
— А разрывов?..
— О, их куда больше. Ну дык не только нас призвали. Многих спящих подняли на подмогу. Что поделать, работа такая…
Спящие, спящие… призвали…
Что-то такое я слышала. Про древних героев, что изволят почивать между мирами, пока не понадобятся. Опять эти чертовы сказки.
— А я думала, твоя работа птичек для любимой женщины ловить, — съязвила Дашка.
Хотя я ожидала худшего и уже мысленно костерила сестру за длинный язык, гигант внезапно не обиделся и даже широко улыбнулся:
— Наловился уж, благодарствую. Ну вас, баб…
Показалось, или птица на его щеке действительно взмахнула крыльями?
— И что теперь? — спросила я. — Вы тут надолго?
Почему-то не получалось у меня обращаться к сказочному герою на «ты», как это делала та же Дашка.
— Да нет, скоро маги явятся, прореху заштопают, а меня в другое место пошлют. Ну а потом — как кости лягут. Должны ж этих супостатов рано или поздно поймать, тогда и мы на покой уйдем, если не захотим задержаться.
— А могло нас из-за прорехи сюда притянуть? — вдруг без всяких колкостей уточнила Дашка.
— А вы порталом прыгали?
— Ага.
— Тогда и притянуло наверняка, если какой неуч вроде тебя портал выстраивал. У таких легко вектор сбивается.
— Ну спасибо…
— Последний вопрос, — вмешался Ян, и я насторожилась. — Телефона у тебя случайно нет?
* * *
Телефона в скрипучих кожаных штанах птицелова не водилось, зато он проводил нас до сторожки. Оказывается, направление я все же выбрала не совсем верное, и надо было сместиться гораздо левее. Но нет худа без добра: шли бы правильно — никогда бы на это чудо не наткнулись.
Когда Дашка ехидно поинтересовалась, не опасно ли ему оставлять свой пост, птицелов на мгновение завис с закрытыми глазами — я уж подумала, опять медитировать собрался, но пронесло — и выдал, дескать, ее присутствие распугало всех тварей, так что ненадолго отлучиться можно.
