После третьего галса яхта легла на правый борт. Теперь можно было немного отдохнуть.
Бекки – она сидела на свернутом тросе с наветренной стороны, и ее буйные рыжие кудри трепал ветер – обратилась ко мне с вопросом:
– Так ты учишься в Далхаузи?
– Да! – прокричала я сквозь шум ветра и рокот волн. – Только что получила бакалавра по естественным наукам!
– Уже решила, куда пойдешь дальше?
Я отбросила волосы с лица.
– Осенью закончу магистратуру, а дальше – пока не знаю. Может быть, в медицинский институт.
– Ух ты! – восхитилась она. – Здорово! Мне вот естественные науки никогда не давались.
– Зато с гуманитарными у тебя все хорошо. Оксфорд… это же круче любого нашего университета!
Она пожала плечами, словно говоря: «Ну, Оксфорд и Оксфорд, что ж такого?» Я невольно восхитилась ее скромностью. Работа в яхт-клубе нередко сталкивает меня со студентами Лиги плюща – и, надо признать, снобов среди них хватает.
– Твоя семья живет в Вашингтоне? – спросила я.
– Да, у папы там квартира, и большую часть года они с мамой живут там. Однако наш настоящий дом – в Бар-Харборе, штат Мэн. Там я выросла.
Я подняла брови.
– О! Я знаю кое-кого из Бар-Харбора.
– Кого?
– Оттуда родом моя мачеха. Ее зовут Кейт Уортингтон. Выросла в Мэне, отец у нее был, кажется, директором городской начальной школы. Потом долго жила в Нью-Гэмпшире и работала парамедиком, а сейчас живет здесь.
– Надо же, – рассеянно откликнулась Бекки, подняв голову и глядя на верхушку мачты.
Я поймала себя на том, что не свожу взгляда с ее профиля. Вздернутый нос, веснушки, кудрявые рыжие волосы, собранные в хвост… кого она мне напоминает?
Я перевела взгляд на ее сестру Диану – рослую смуглую девушку с черными как смоль волосами. Затем взглянула на Сандру, их мать. Стоя на корме и приложив руку козырьком ко лбу, она вглядывалась в сторону берега. Тоже красивая женщина, но блондинка, похожая на Мишель Пфайфер… и совершенно не похожая на обеих дочерей.
Сенатор на носу яхты – высокий, спортивного сложения, с теплой заразительной улыбкой и русыми волосами, в которых уже пробивается седина.
Быть может, уже тогда мне следовало сообразить, в чем дело. Но озарило меня лишь несколько часов спустя, когда мы вернулись к причалу и пришвартовались.
Сенатор, спрыгнув на землю, помахал кому-то рукой, и я увидела, что со стороны лужайки перед клубом к нам трусцой направляется какой-то парень.
– Ну как ты, получше? – спросил сенатор, когда тот подошел ближе.
К этому времени я закинула за плечо рюкзак и тоже сошла на берег.
– Марисса, – окликнул меня сенатор, – познакомься с моим сыном. Это Адам.
– Рада познакомиться, – произнесла я, протягивая Адаму руку. Боюсь, мне не вполне удалось скрыть удивление.
Адам Мур оказался чернокожим.
Вечером, едва войдя в дом, я села за компьютер и начала искать информацию о сенаторе Муре и его детях. Пришлось перелистать немало материалов – Мур и его семья вели активную политическую и светскую жизнь.
И вот – наконец-то! Я нашла то, что искала: подробную биографическую статью.
Склонившись к монитору, я читала историю знаменитой семьи Мур из Бар-Харбора.
Классический сюжет: «из грязи в князи». Джеральд Мур вырос в бедности, в неполной семье. Свадебное платье Сандра Мур купила в секонд-хенде, а на медовый месяц молодожены отправились с палаткой в поход – ни на что другое денег не было.
Первые несколько лет после брака они строили школы в странах третьего мира: именно там появился у них первый сын, Адам. После возвращения в Америку мистер Мур занялся общественной деятельностью и скоро стал популярным политиком.
Что же касается его семьи… да, все, как я и подозревала. Бог знает почему – об этом в статье не говорилось, – но миссис Мур не могла иметь собственных детей. Все дети сенатора и его жены были приемными.
Глава семьдесят первая
На следующий день я поехала в аэропорт встречать Райана и Кейт. Они вылетели из Рима ночным рейсом в Торонто, чтобы в Галифаксе не тратить время на проход через таможню, поэтому мне не пришлось долго их ждать.
Мы обнялись, и я стала расспрашивать, как прошло путешествие. Они увлеченно рассказывали об особенностях местной культуры, об итальянской кухне, о потрясающих римских развалинах и говорили, что мне тоже обязательно надо побывать в Европе.
Мы забрали багаж, вышли на парковку и вскоре уже мчались в Честер.
Я видела, что оба они устали после долгого перелета, поэтому решила пока не рассказывать ни о своих вчерашних догадках, ни о сегодняшнем утреннем разговоре с миссис Мур.
Кейт часто повторяла, что стыдится своего поведения зимой, когда вообразила меня своей давно потерянной дочерью. Что она тогда, должно быть, просто сошла с ума.
Похоже, «безумие» оказалось заразительным.
Лишь вечером, после ужина, я наконец решилась заговорить о том, что со вчерашнего дня не давало мне покоя.
Кейт встала, чтобы убрать тарелки со стола, но я жестом остановила ее:
– Пожалуйста, подожди минуту!
– Я сам уберу, – сказал Райан, видимо догадавшись, что я хочу поговорить с Кейт о чем-то важном.
– Нет-нет, пожалуйста, останься! Я хочу, чтобы и ты меня выслушал.
Он сел, глядя на меня с любопытством.
Я откинулась на спинку стула и повернулась к Кейт.
– Быть может, это полная ерунда, и я страшно не хочу портить тебе медовый месяц, однако чувствую, что не успокоюсь, пока не расскажу. Вчера я встретила человека, который вызвал у меня очень странное чувство.
– Что за чувство? – недоуменно нахмурившись, спросила Кейт.
Я не знала, как объяснить, как завести такой разговор. Оставалось одно – начать с начала.
– На одной из яхт, готовящихся к гонкам, заболел один из членов команды, и меня попросили подменить его в тренировочном плавании.
Здесь я замолчала, раздумывая над тем, что сказать дальше. Кейт сидела, облокотившись о стол, и внимательно меня слушала.
– Эта семья из одних с тобой мест. Из Бар-Харбора. Капитан яхты – сенатор Джеральд Мур. Может быть, ты о нем слышала?
Лицо Кейт просияло.
– Еще бы! В Мэне он – местная знаменитость. Сенатор известен как человек строгий и справедливый: все знают, что к нему и к его жене всегда можно обратиться за помощью. Много лет назад они усыновили мальчика из Сомали – и я не удивлюсь, если этот ребенок в конце концов станет президентом! – Кейт улыбнулась и накрыла мою руку своей. – Так, значит, ты плавала с сенатором Муром и его семьей? Невероятно!
