В груди Сиони зародился протест. Она столько всего преодолела! Так тщательно подготовилась. Она справится. Ради памяти Дилайлы. И Энис.
У нее имелись силы. Разве Эмери сам не понимает?
Она посмотрела в его зеленые глаза с блестящими зрачками.
И осознала, что никакая сила, никакая подготовка не могут вложить мир в сердце Эмери. В его истерзанное, разбитое сердце. Более всего на свете ей хотелось успокоить его трепет. Снова сделать его целым.
«Я нарушила обещание, – подумала она, – я не сдержала его. Что если я подорвала доверие Эмери по отношению ко мне?»
Сиони уныло кивнула, и Эмери направился к выходу.
– Где ты был? – спросила Сиони, прежде чем Эмери взялся за ручку двери. Он вопросительно взглянул на нее, и она пояснила: – На прошлой неделе я побывала дома, чтобы встретиться с тобой и рассказать тебе про Рединг, но я тебя не застала. Где ты был?
Он снова посмотрел на нее.
– Когда именно?
– Во вторник, – уточнила Сиони. – Я искала какие-нибудь указания, намеки. Ждала тебя, но ты так и не появился. Я оставила записку на подоконнике.
На его губах появилась чуть заметная – право слово! – робкая улыбка.
Сиони никогда еще не видела на его лице такого выражения.
– Я просто решил прогуляться по окрестностям.
– Ничего подобного!
«Почему он мне лжет?»
– У меня выдался часок свободного времени.
– Эмери Тейн!
Он закатил глаза, выразительно продемонстрировав свое недовольство.
– Сиони, я навещал твоих родителей. И мне удалось побеседовать наедине с твоим отцом.
У Сиони отлегло от сердца.
– Ты предупредил их. Им ничто не угрожает?
Эмери замялся, и Сиони померещилась тень растерянности в его взгляде, которая тут же улетучилась.
– Они в безопасности.
Приятное, ласковое – будто горячее какао – тепло разлилось по всему телу Сиони.
– Спасибо, что присмотрел за ними. В смысле…
Едкие, красные клубы дыма заполнили класс и помешали Сиони закончить фразу.
Эмери напрягся и метнулся к Сиони, но в следующий миг в ее черепе эхом раскатилось резкое, гулкое «бах!», и мир вокруг потемнел.
* * *
Сначала Сиони ощутила запах пыли – металлический, гнилостный и сухой. Потом почувствовала, что затылок саднит, а шея не гнется. По рукам и торсу разливалась тупая, как от ушиба, боль. Сквозь веки пробился тусклый свет, и Сиони с трудом открыла глаза, моргнула…
И не сдержала стона.
Она находилась в прямоугольной комнате с высокими окнами, задрапированными муслиновыми занавесками. Пол выложен крупными коричневыми плитками. В угол возле двери втиснуты две больничные койки. Потолок комнаты поддерживали два ряда узких колонн, к одной из них Сиони и оказалась привязана.
Вроде бы она была здесь одна.
Сиони подергалась в странно гладких веревках и после нескольких тщетных попыток высвободиться поняла, что гнилостный запах исходит от них. Присмотревшись к путам, она обнаружила, что текстура веревок напоминает небеленую холстину.
Плоские и блеклые, они смахивали на колбасную оболочку.
К горлу Сиони подкатилась желчь, и она с трудом подавила рвотный позыв. Усилие потребовалось такое, что носовые пазухи буквально огнем обожгло.
Кишки! И совершенно точно, не свиные или коровьи. Магия Крови.
Потрошители могут творить свое черное колдовство, используя исключительно человеческую плоть.
Сарадж! Сиони вскинула голову и огляделась. В воздухе колыхались шарики, испускавшие тусклый свет. Каждый из них – размером с младенческий кулачок, и на каждом – цветное кольцо. Зеленое, синее либо коричневое.
Сиони в ужасе догадалась, что это за «светильники». Глазные яблоки. Сиони до боли прикусила губу. Лишь напряжением воли и безмолвной молитвой ей удалось удержать в себе содержимое желудка.
Кишки плотно прижимали руки Сиони к холодной колонне, но кистями рук она могла двигать взад и вперед. Она нащупала карман юбки, запустила туда большой и указательный пальцы… Пусто. И в другом – тоже.
Ее сумка тоже исчезла.
И, глядя на зловонные путы, она поняла еще одно. Чтобы связать ее и притащить ее в больницу Сарадж должен был прикоснуться к ней.
У Сиони на глаза навернулись слезы, и кости заледенели. Ее кинуло в дрожь. В горле сделалось кисло.
Боже мой, он дотронулся до меня. Я погибла. Я погибла!
Эмери.
Она напряглась и, часто и мелко дыша, еще раз оглядела комнату в поисках Бумажного мага. По ее щекам пробежали две жгучие слезы. Сарадж убил его?
А может, Эмери сбежал?
Эмери, где ты?
В конце-концов она разглядела его за другим рядом колонн. Сарадж привязал его точно так же, как и Сиони, но развернул мага к окнам.
Однако Сиони сумела разглядеть Эмери. Он уронил голову на грудь. Наверное, он давно потерял сознание. Сарадж снял с него пальто и вывернул карманы брюк.
– Эмери! – хрипло позвала Сиони. – Эмери, очнись, пожалуйста!
Бумажный маг вздрогнул, но ее услышал и Потрошитель.
– Котенок, когда начинается жульничество, игра перестает быть забавной, – донесся до Сиони безошибочно узнаваемый из-за акцента голос Сараджа.
Сиони до предела натянула свои путы и наткнулась взглядом на Сараджа. Потрошитель стоял возле приоткрытой двери черного входа, за которой виднелась лестница. После встречи в Рединге он приоделся – теперь он щеголял в узких серых брюках и серой же сорочке, испещренной темно-красными брызгами выше пояса.
Расплывчатое красное пятно виднелось и на левом колене Потрошителя.
Сарадж пробормотал какое-то заклинание. Скользкие кишки-веревки начали извиваться и повернули Сиони лицом к Сараджу.
– Погоня делается скучной, если добыча сама бежит к охотнику, – усмехнувшись, сказал Сарадж.
Сиони сглотнула, пытаясь вернуть голос, который спрятался где-то в глубине ее трепещущего горла.
– В-вы, на-наверно, не п-привыкли п-получать ответ, – пролепетала она, заикаясь.
– Сарадж! – вдруг произнес Эмери (Сиони скосила на него глаза и кое-как смогла рассмотреть Бумажного мага). – У тебя счеты со мной, а не с ней!
Сарадж расхохотался.
– О нет, ты ошибаешься! Но и тебя, Тейн, я в любое мгновение могу убрать с доски.
Сиони со всей силы дернулась в путах, сердце оглушительно загрохотало в груди.
– Сарадж, нет! Отпустите его, разбирайтесь со мной!
