Книга Времена года - Дарья Волкова

Лёня полностью вернул деньги и приехал с бутылкой коньяка в офис Ильи.

– Ну, все, дела в ажуре, – сказал он, довольно отпивая «Мартель».

– Снова на коне? – свой бокал Илья крутил в руках.

– Да еще на каком! Такую сделку заключил вчера, закачаешься. Моя бывшая тысячу раз пожалеет, что ушла. И вообще, я понял, что брак и койка – разные вещи. Трахать можно, кого хочешь, а жениться – на деньгах. Не зря раньше династические браки были.

Илья подумал о том, что новая теория друга удивительным образом перекликается с резюме Алисы.

– Ты не думал об этом? – спросил Лёня. – Я вот только сейчас стал понимать очевидные вещи. Для этого, наверное, надо было напороться, да еще отстегнуть своей кругленькую сумму. А если бы женился на деньгах, то уломал бы тестя помочь. И вообще – деньги к деньгам.

– Это как же ты уломал бы тестя, изменяя его дочери?

– Просто надо быть осторожным, – ухмыльнулся Лёня. – Тут главное что? Чтобы не поймали. Ты чего такой мрачный?

– Да я не мрачный, – Илья все же сделал глоток. – Работы много и в Сочи лететь. Не вовремя.

– Ничего себе не вовремя! Это летом-то? Самое оно! Расслабончик, песок, солнце… в общем, бабу тебе надо, Илюха. Тебе, может, просто бабу, а мне – денежную.

В Сочи и правда надо было лететь. Он оттягивал, как мог, а сегодня Светлана Егоровна все же заказала билет и забронировала гостиницу. Не удалось избежать кредитования, предстояла встреча с руководителем местного банка, переговоры, изучение условий и куча всего остального. От Ильи зависели партнеры, объект и сотни людей, связанных со строительством гостиничного комплекса.

– Ты прав, Сочи летом – не самый худший вариант, – согласился Илья и залпом выпил оставшийся в бокале коньяк.

Он возвращался вечером домой и думал о том, как сказать Май о поездке. Он вообще не представлял, как оставить ее.

Май не играла. Из их дома исчезла музыка. Когда-то Илье хотелось, чтобы Майя чуть меньше репетировала, чтобы было чуть больше тишины. Теперь тишина убивала.

Два дня после падения Май ходила за ним хвостиком и не отпускала руку, заглядывала в глаза, что-то искала в них, а потом – словно отстранилась. От всего отстранилась. Даже к скрипке своей не подходила. Так и лежал инструмент в чехле около пустого пюпитра. А когда-то на подставке все время были ноты.

Она перестала его встречать. Раньше, если не репетировала, всегда выбегала в коридор, услышав звук ключа в замочной скважине. И встречала. Улыбкой. Поцелуем. Блестящими глазами.

А теперь он сам ее искал по всей квартире, все чаще находя на балконе в новых стереонаушниках, прикрепленных к планшету. Майя без устали смотрела какие-то японские мультфильмы. Илья касался осторожно ее плеча, Май поднимала голову, а в глазах – пустота.

Сначала он списывал на лекарства. Все же психотропное действие препаратов никто не отменял. А потом понял – не они причина.

Май прогуливала консерваторию, хотя могла уже потихоньку ходить на занятия. Май почти не выходила на улицу. Май совсем не ела. Она вообще перестала быть собой. И только конфеты исчезали в ужасающих количествах. Илья надеялся на снятие шины. Он цеплялся за это. День назад отвез Майю в клинику, кисть проверили, сказали, что рука абсолютно здорова, полноценна и надо разрабатывать палец.

Может быть, теперь, когда сдерживающих факторов нет, она заиграет? Как бы этого хотелось…

Илья рассказал про командировку после ужина, который она снова не съела – поковырялась вилкой в тарелке и все, а потом ушла в гостиную и опять начала смотреть свои мультики.

Он сел рядом, аккуратно снял с ее головы наушники.

– Май, мне нужно будет уехать на несколько дней по работе.

– Хорошо, – она кивнула головой. – А на сколько точно – ты знаешь? И куда?

– В Сочи. Там достраивается гостиничный комплекс. Дня на четыре. Может, на пять. Смотря, как пойдут дела.

Они разговаривали тихо. Он – осторожно. Она – словно во сне. Сколько раз в последние дни Илье хотелось встряхнуть ее, взять за плечи и трясти, трясти, трясти до тех пор, пока глаза не распахнутся – не наполнятся жизнью.

– В Сочи сейчас хорошо, наверное, – задумчиво произнесла Майя. – И купаться, наверное, можно. Ты будешь купаться?

– Нет, – Илья прижал ее к себе. – Купаться я не буду. Буду торчать в разных офисах.

– Бедный, – голова Майи легла ему на плечо.

– Май, ты помнишь, что у тебя сессия? Экзамены? И скоро будет очередной…

Ответом послужило совершенно детское сопение, а потом недовольное:

– Забудешь про них, как же.

– Постарайся, ладно? – Илья привычно поцеловал ее в макушку. – И… ты тут останешься одна, – он осторожно подбирал слова, – если вдруг… нет, Елена Дмитриевна будет приходить каждый день, все приготовит, но… в общем, ты подумай, может, тебе будет лучше с родителями?

– Нет, – и после паузы: – Я останусь здесь, если ты не против. И стану заниматься. Обещаю. Никто не будет отвлекать.

– Хорошо. Договорились.

Он не знал, что делать. Просто не знал. Понимал, что-то случилось в тот день – не только рука и не только сотрясение. Что-то внутри сломалось. И надо чинить. Последняя надежда – на снятую шину.

Илья понимал, Май не должна оставаться без присмотра и, может, следовало настоять на ее переезде к родителям, но остановило внутреннее ощущение, что может сделать хуже. И все же он не представлял, как Майя будет ночевать одна в его квартире.

Поэтому утром по дороге в аэропорт звонил Елене Дмитриевне – договаривался о ее ночевках в доме. Потом звонил Контрабасу – чтобы мотивировал Май к учебе.

Она вышла утром его проводить, сонная, в смешной пижаме, такая…

«Моя», – подумал Илья.

Самолет взмыл в небо ровно по расписанию.

***

Дни отмеривались числом просмотренных серий. Количеством приездов Севки. И, самое и по-настоящему важное, – ежевечерние звонки Июля. И фотографии Черного моря, сделанные прямо из окна номера.