— Когда медиум выходит к многочисленной аудитории, его часто тянет в определенный сектор, потому что там скопилось больше энергии, и другим людям почти не достается внимания, — объясняет она.
Салли решила, что на сцене будет стоять лотерейный барабан и она станет зачитывать случайно выпавшие сообщения, которые люди заполнят по пути в зал. Таким образом, у каждого будет шанс поговорить с Салли.
Она рассказывает, что ученый Гари Шварц из Аризонского университета протестировал ее способности и полагает, будто может доказать, что она действительно разговаривает с мертвыми. Он назвал ее имя в числе пяти лучших медиумов мира. Есть лишь одна проблема с экспериментами Шварца — они как раз из тех, что, как выяснили Ричард Вайзмен и Киран О’Кифф, проводятся с значительными погрешностями.
Салли всегда открыта для научных экспериментов.
— Я ничего не имею против проверки моих способностей, если ученые ведут себя честно. К сожалению, для истинных скептиков не имеет значения, что я могу сделать и что они обнаружат, потому что у них уже есть устоявшееся мнение, — говорит медиум. — Я каждый день доказываю, что жизнь после смерти существует. И пусть скептики докажут мне, что ее нет.
Логично. Скептик вроде Ричарда Докинза ничего не имел бы против Салли, если бы та прошла тест. Я спрашиваю, знала ли она о манипуляциях, производимых на ее передаче.
Она категорически это отрицает:
— Могу поклясться жизнью своих внуков, что не было никакой подгонки. Конечно, монтаж был. Мы снимали четыре месяца и получили сотни часов материала. Я встречалась с редакторами монтажа, и они говорили, что проблема не в поиске хороших кусков, а в том, какие куски вырезать. В результате выбрали самое лучшее, — добавляет Салли, рассказывая мне о том, что «телевизионный формат — штука честная».
Хоть Мэтью и утверждал, что все дело в монтаже, выступление Салли все же запало мне в душу. Она начинает объяснять, откуда берутся ее силы.
Салли полагает, что духи — энергетические сгустки, которые тянет к близким людям.
— Если бы я умерла, моя душа все равно осталась бы здесь, с мужем и детьми, — объясняет она. — Это магнетизм. Создается такое ощущение, что я просто расшифровываю энергетические пульсации. Я знаю по меньшей мере пятерых физиков-ядерщиков, которые считают, что могут объяснить, как я это делаю. Возможно, однажды ученые найдут ответ. Думаю, квантовая физика сможет объяснить мои способности, — говорит Салли, глядя мне прямо в глаза, а затем подливает мне еще чая.
Отсылки к науке удивляют меня. Я не очень понимаю квантовую физику, но частенько использую ее в качестве аргумента в пабе. Например, говоря о путешествиях во времени. Или о том, почему «Манчестер Юнайтед» всегда проходит предварительный отбор на матчи кубка Европы.
Пока я пытаюсь переварить неожиданный переход к науке, Салли вновь подключает все свое обаяние. Медиум хочет убедить меня, что она такая же, как и все, разве что с мертвецами разговаривает.
— Когда я смотрю по телевизору выступления других медиумов, мне хочется убедиться в том, что я еще нормальная, — добавляет она. — Если я когда-нибудь стану, как они, я буду в ужасе, — признается Салли, намекая на то, что в голову некоторым известным экстрасенсам ударила слава. — Я хочу оставаться приземленной и обычной.
Салли, должно быть, самый земной медиум из всех существующих, думаю я, допивая чай. Джон присоединяется к нам, рассказывая, с каким нетерпением они все ждут приближающегося выступления. Они вложили в него немало денег и хотят, чтобы люди получили удовольствие. Джон предлагает мне подойти к ним с Салли и поздороваться, когда я приеду в зал Фэрфилд. Потом он провожает меня до дверей и машет на прощание. Я вновь шагаю по улочкам Южного Лондона, на сей раз поспешно, и у меня совсем нет времени подумать над словами Салли. Я только что вспомнил, что запланировал звонок в Австралию — до того, как я увижу Салли в деле, мне нужно поговорить еще с одним медиумом. Я порядочно опаздываю. А опаздывать к медиуму не годится — кто ж знает, что у него на вас есть.
Мне хочется поговорить с Джорджиной Уокер, пожалуй, самым известным медиумом по ту сторону экватора, потому что она двойник Салли Морган практически во всем, кроме цвета волос. Интригует, да? Джорджина Уокер — австралийский звездный медиум. Она такая же полная и разговорчивая, и юмор у нее на редкость заразительный. Она могла бы стать самым приятным в мире медиумом. Она прославилась, занимаясь всяческими парапсихическими штучками с султаном и напугав Джона Траволту, сообщив ему, что кто-то из дорогих актеру людей болен, но только Джон поможет найти для него лекарство. Очевидно, Траволта прекрасно знал, о чем она говорила.
Но мне интересно не звездное настоящее Джорджины, а ее прошлое. Она применила свои парапсихические таланты и интуицию, раскрыв коррупционную сеть в больнице, где работала управляющей. Уокер обнаружила тридцать три случая неправильного распределения денег. Последствия вышли катастрофическими. Ее уволили, она долго судилась и в итоге осталась с одним-единственным австралийским долларом в кармане. Она поняла, что у нее ничего не осталось, как раз в тот день, когда султан обратился к ней за советом касательно своей своенравной дочери. И в тот же день она стала Джорджиной Уокер — звездным медиумом.
Примечательно и то, как Джорджина взаимодействует с миром духов. Это как минимум необычно.
— Я сама была виновата, — рассказывает она по телефону, вспоминая радиопередачу, которую она записывала в тюрьме Мейтленд, самой страшной тюрьме Нового Южного Уэльса, где раньше содержали опаснейших преступников Австралии.
Пребывая в состоянии радостного возбуждения, Джорджина, как и Анджела Донован в парикмахерской «Дж и К» в Найтсбридже, забыла подготовиться и защититься от нехороших духов.
— Я поднялась по лестнице с двумя радиоведущими, и стоило мне только зайти в тюремную камеру, сгусток энергии призрака или некая иная сущность выстрелила мне в задний проход, — буднично говорит она.
— Э… я, кажется, не расслышал. Вы сказали — выстрелил вам… куда?
— В задний проход. Я чуть сознание не потеряла.
Еще бы, думаю я. Звучит отвратительно. И это было еще не все. Те радиоведущие, что расхаживали по тюрьме с важным видом, вдруг сошли с ума.
— Они стали кричать, — рассказывает Джорджина. — Они не понимали, что со мной происходит. Я же взрослая женщина, мне не положено вести себя так, будто я увидела призрака.
И что потом?
— Я выбежала наружу, и меня вырвало, — продолжает Джорджина.
Но к счастью, у нее в сумочке завалялось немного полыни, которая, как известно, для призрака то же, что соль для улитки.
— Когда я ее достала, один из радиоведущих завопил: «Боже мой, да у нее самый большой косяк, который я когда-либо видел!» — смеясь, рассказывает медиум. — А я понятия не имела, что такое косяк!
Разобравшись с призраком, Джорджина спросила у тюремного работника, отвечающего за связи с общественностью, что же случилось в той камере. Если у вас хрупкая психика, советую вам прямо сейчас перелистнуть страницу.
