Всю жизнь в ней воспитывали чувство долга по отношению к своей стране и обществу, в котором она живет. И какие бы чувства Заза ни испытывала, она знала, что поступит именно так, как от нее ожидают.
На какой-то момент Заза прикрыла глаза и представила Пьера, обнимающего ее. Его сильные руки, способные поднять ее к небесам, и губы, возбуждающие в ней неземное блаженство. Потом она услышала звяканье шпор на отцовских сапогах, когда он шагал по красному ковру, и такой же звук издавали шпоры принца, и все это сопровождалось шуршанием шелковых юбок дам, приседающих в реверансе.
Они уже, наверное, близко… Вот они уже вступают на помост.
— Разрешите представить вам мою дочь Марию-Селесту, — услышала Заза голос отца.
Она присела в глубоком реверансе, опустив глаза в пол. У нее не было желания смотреть в лицо мужчине, если это не был тот, кого она любит.
— Для меня великая честь познакомиться с вашим высочеством, — раздался звучный и приятный голос.
Затем его рука коснулась руки девушки, и она ощутила сквозь лайковую перчатку прикосновение его сильных пальцев, и, выпрямившись с грациозностью после реверанса, принцесса застыла в полной неподвижности.
Глаза Пьера смотрели в ее глаза, его лицо было перед нею, рука Пьера касалась ее руки!
Он был изумлен не меньше, чем она. Они смотрели друг на друга в полной растерянности, чувствуя себя так, словно весь окружающий мир перевернулся вверх дном, что Земля перестала вращаться, что все посторонние звуки исчезли и что они могут видеть и слышать только друг друга.
Казалось, что это состояние продолжалось очень долго. Откуда-то издалека до Марии-Селесты все-таки донеслись слова отца.
— Вы должны, дочь моя, приветствовать его высочество принца Аристида и оказать ему гостеприимство в нашем Мелхаузене.
Она понимала, что отец удивлен, что принцесса забыла произнести ритуальное приветствие, которое он столько раз накануне репетировал со своей дочерью.
Но Заза не могла думать ни о чем другом, кроме того, что Пьер здесь, рядом, что он смотрит на нее расширенными от удивления глазами и что он потерял дар речи так же, как она сама.
Только одна мысль занимала их обоих. Только одна… Они вновь нашли друг друга!
Заза крадучись пробиралась по бесконечным коридорам дворца, где газовые рожки были притушены, а многие совсем не горели.
Она проскользнула через черный ход, чтобы избежать появления в главном вестибюле, где мог дежурить ночной дворецкий.
Добравшись до анфилады гостиных для приемов, располагавшихся на цокольном этаже, девушка торопливо пробежала по ним и распахнула одно из высоких французских окон, которые вели в закрытый от посторонних глаз уютный садик.
Сюда не заглядывали даже дворцовые стражники, постоянно несущие караул.
Заза подошла к фонтану, украшавшему центр круглой лужайки, и тут же из густой тени ей навстречу появилась мужская фигура.
— Пьер!
Она выдохнула это имя в величайшем возбуждении, и дальнейшая речь ее была почти совсем бессвязной.
— Это не может быть правдой… — шептала она, — это сон… Немыслимо, что вы здесь, рядом со мной!
— И у меня в голове царит полный сумбур, — честно признался он. — И я мысленно повторяю те же самые слова. Как могла принцесса Мария-Селеста превратиться в мою любимую, обожаемую Заза, которую безуспешно и с отчаянием в душе я разыскивал все это время после того, как мы расстались в Париже.
— Вы действительно искали меня? — робко поинтересовалась Заза.
— Я все расскажу вам буквально через минуту, — пообещал Пьер, — но сначала я хочу убедиться, что вы реальность, что я не грежу и что Мария-Селеста и есть та самая очаровательная свободолюбивая девушка, которую я целовал на набережной Сены.
Говоря это, он протянул руки, обнял Заза и крепко прижал к себе.
— Вы разрешите мне провести небольшой опыт?
Она согласно кивнула, хотя не знала, что он имел в виду.
И тут его губы встретились с ее губами.
Заза окончательно уверилась, что перед ней ее милый Пьер, потому что вкус его поцелуев был тот же самый, что и в прекрасном городе Париже. Только сейчас поцелуи были более страстными, и ее охватил еще больший восторг, потому что они оба были на седьмом небе от счастья, когда, казалось, потерянное ими, оно навеки вернулось к ним.
Их поцелуи становились все жарче, и она утеряла ощущение и времени и пространства, будто бы он подхватил ее и унес в небо, и вот уже звезды совсем близко.
Так продолжалось довольно долго, а потом Пьер бережно усадил ее на скамью, полускрытую среди экзотических цветов, заполняющих этот маленький сад. Но их руки были по-прежнему сплетены — он не мог оторваться от нее.
— Я думала, что уже никогда… никогда не увижу вас опять, — произнесла Заза дрожащим голосом, и на мгновение к ней вернулись все ее прежние страхи.
— Я тоже так думал, и особенно последние дни были для меня полны горечи. — отозвался принц. — Я поручил самому доверенному из своих слуг перевернуть весь Дорн вверх дном, но он смог обнаружить только племянницу профессора, женщину лет за тридцать, и, которая, как он доложил, выглядела весьма буднично, невзрачно и совсем не походила на мою возлюбленную Заза. У принцессы вырвался радостный смех.
— А я ездила по паспорту Габриэль Дюмон, и, представьте, никто не удосужился повнимательнее всмотреться в документы. л; — И тогда я в отчаянии решил, что вы, Заза, вообще существо из какого-то иного мира, и вас никогда не было на земле, и вы лишь плод моего воображения.
— Представьте, «что я думала о вас то же самое. А если бы вы все же отыскали меня, то как бы вы поступили?
— Я собирался серьезно поговорить с вами. Она посмотрела на него с интересом. Слегка нахмурившись, он признался:
— Я намеревался попросить вас, моя дорогая, сочетаться со мной морганатическим браком.
— А как же Мария-Селеста?
— Я решил твердо заявить владетельному герцогу, что женитьба на его дочери не входит в мои планы. Конечно, это сильно оскорбило бы вашего отца, да и правительства как Мелхаузена, так и Валуара тут же взвились бы от негодования, но это меня мало заботило.
— И вы… вы думали, что я соглашусь?
— Я очень опасался, что вы откажетесь.
— О, дорогой Пьер! Неужели вы предполагали, что я откажу вам в чем-нибудь?
— Однажды вы мне уже отказали… неужели не помните? — произнес он многозначительно.
Она спрятала свое личико на его плече, испытав смущение.
— Мне нелегко признаться вам, как часто я горько сожалела о том, что была так глупа.
— Нет, вам не в чем себя винить. Вы были абсолютно правы. Я понял ваши чувства, хотя и не сразу. Наша любовь была так прекрасна, и совершенна, и так чиста, что преждевременная близость могла запятнать ее. Вы были абсолютно правы, отказывая мне, дорогая Заза.
