Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
Она не собиралась уступать.
– Летите сами, я вам ни к чему.
– Две минуты назад вы утверждали противоположное! Вы – бывалый коп, знаете город, наверняка у вас остались знакомые в полиции Нью-Йорка и в ФБР.
Поднеся к губам чашку с чаем, Маделин заметила, что так и осталась в пластмассовом браслете, который на нее надели в больнице. Сняв его, она помахала им перед носом Кутанса, чтобы его вразумить.
– Видите, Гаспар? В моей жизни произошел резкий поворот. Только что была операция, скоро будет следующая, я готовлюсь завести семью…
Драматург положил на стол свой телефон. На экране было сообщение Карен Либерман о приобретении двух билетов на ближайший рейс «Иберии». Вылет из Мадрида в 12.45, прибытие в аэропорт им. Дж. Ф.Кеннеди в 15.45.
– Если поторопиться, можно успеть. Вы вернетесь до двадцать шестого декабря, как раз ко второй операции.
Маделин отрицательно покачала головой. Гаспар не отступал.
– Ничто не мешает вам полететь со мной. Вам так и так надо убить два дня. Даже в Мадриде не оперируют в Рождество.
– Мне нужен покой.
– Проклятье, вы думаете только о себе!
Это стало последней каплей: Маделин запустила в него коробочкой с тапас. Гаспар успел увернуться, и «бенто» разбилась об обложенную плиткой стену у него за спиной.
– Для вас все это игра! – взорвалась она. – Расследование горячит вам кровь, вносит разнообразие в вашу жалкую жизнь, вы воображаете себя героем кинофильма. Я занималась такими делами десять лет. Они составляли всю мою жизнь. И вот что я вам скажу: это люк в бездну. Каждое расследование забирает часть вашего здоровья, умения радоваться жизни, беззаботности. В конце концов от вас ничего не остается. Вы меня слышите? Ничего! Однажды утром вы просыпаетесь развалиной. Я уже через это проходила и не хочу повторения.
Гаспар дал ей выговориться и собрал свои вещи.
– Что ж, ваша позиция ясна. Не стану больше вам докучать.
«Медведь» с грозным ворчанием покинул свою берлогу. Гаспар сунул ему две купюры, чтобы не выпустил когти, и направился к двери. Маделин проводила его взглядом. Она знала: еще десять секунд – и ее мучениям наступит конец. И все же крикнула ему вдогонку, сама себя удивив:
– Зачем вам это, дуралей вы этакий? Вам же на все плевать, вы же не любите людей, саму жизнь, зачем вам совать нос в эту историю?
Кутанс вернулся и положил на столик фотографию: Джулиан на санках зимним утром на площади Миссьон Этранжер. Ребенок, замотанный шарфом, с горящим и одновременно мечтательным взглядом, с улыбкой до ушей, прекрасный, как само солнце, свободный, как ветер.
Маделин быстро отвела от фотографии взгляд.
– Думали вызвать у меня чувство вины? Грубая ловушка!
Но по ее щеке уже катилась слеза. Дело было в недосыпе, в утомлении, в нервном перенапряжении.
Гаспар нежно взял ее за руку и заговорил. Это было и призывом, и мольбой.
– Я знаю, что вы думаете. Знаю, вы уверены, что Джулиан мертв. Просто помогите и мне в этом убедиться. Прошу вас посвятить расследованию два дня, ни мгновения больше. Клянусь, вы возвратитесь в Мадрид ко времени вашей второй операции.
Маделин вытерла щеки и уставилась в окно. Опять собрались тучи, пошел дождь. Снова все было отравлено тоской: небо, сердце, мысли. Ей совсем не хотелось коротать в гордом одиночестве сочельник и само Рождество, будь оно неладно, когда надо веселиться, лопаться от любви, обнимать членов своей семьи. У Кутанса было неоспоримое достоинство: он был для нее не только чумой, но и спасением.
– Так и быть, Кутанс, я полечу с вами в Нью-Йорк, но учтите: чем бы все это ни кончилось, по прошествии этих двух дней вы навсегда уберетесь с моих глаз!
– Даю слово, – ответил он, выдавив улыбку.
14. Нуэва-Йорк
Я выхожу из такси и попадаю в единственный, наверное, город, который наяву лучше, чем на открытках.
Милош Форман1
Гаспар опять задышал.
Нью-Йорк, скованный полярным холодом, сверкал под мерцающим небом. Парижская тоска и мадридская серость остались далеко-далеко. Как только такси проехало по мосту Трайборо – огромной железной скрепке, соединяющей Куинс, Бронкс и Манхэттен, – у Гаспара появилось чувство, что он попал в знакомые места. Он, любитель леса и гор, заклятый враг агломераций, всегда почему-то чувствовал себя здесь как дома. Городские джунгли, лес небоскребов, каньоны из стекла и стали – все эти метафоры отражали действительность. Нью-Йорк представлял собой целостную экосистему. Здесь были свои холмы, озера, прерии, сотни тысяч деревьев. Здесь – достаточно пристально всмотреться – парили в небесах белоголовые орлы и соколы-сапсаны, скользили по воде белоснежные лебеди, выхаживали благородные олени. Здесь громоздились недосягаемые вершины, рыскали стаи опасные хищников, необозримые пространства были утыканы ульями, вокруг которых вились плотные рои, увлеченно наводили марафет еноты-полоскуны. Зимой здешние реки сковывал лед, а осенью глаза слепила горящая огнем листва. Здесь чувствовалась близость дикости под тонким слоем цивилизации. Нью-Йорк…
Резким контрастом радости Гаспара было дурное настроение Маделин. Весь полет она провела в тревожной, изнуряющей дремоте и после приземления отвечала на все попытки спутника ее разговорить бурчанием. С недовольным выражением лица, со стиснутыми челюстями и злым взглядом, она, казалось, вынашивала что-то недоброе, а на самом деле просто удивлялась, как умудрилась пойти у него на поводу.
Благодаря волшебству часовых поясов было еще только около 16.30. Вырвавшись из транспортной мешанины на Трайборо-плаза, желтое такси свернуло на Лексингтон-авеню и примерно через полкилометра подъехало к полицейскому управлению Восточного Гарлема – маленькому старому бункеру из грязно-желтого кирпича на 119-й стрит, рядом с надземной станцией метро и с открытой стоянкой. Гаспар и Маделин, попросившие отвезти их сюда прямо из аэропорта, вылезли из машины, нагруженные своим багажом.
Внутри 25-й участок производил такое же неуютное впечатление, как и снаружи: бездушное, мрачное помещение. Ощущение подавленности усугублялось отсутствием окон. После телефонного разговора на повышенных тонах накануне Гаспар был теперь готов к худшему: к нескончаемому ожиданию и к административным препонам на пути к Адриано Сотомайору. Но сказалась близость Рождества: в участке было почти пусто, как будто преступники решили отсидеться дома из-за сковавшего город холода. Посетителями занимался коп в форме за черной железной конторкой – настоящая гора жира, бдительный часовой в образе слизняка: крохотные ручки, жабья голова, огромное лицо-треугольник, большой рот, жирная бугристая кожа. Не исключалось, что его поставили здесь намеренно – отпугивать детей, чтобы не пошли кривой дорожкой.
– Здравствуйте, – рискнул обратиться к нему Гаспар. – Нам нужен полицейский Сотомайор.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
