Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
Окутанный студенисто дрожащими миражами дизельных выхлопов, я стою в очереди желающих пересечь границу. Жарясь в дорожной пробке возле Калексико, Калифорния, я уже чувствую метанный запах Мексики, которая находится на расстоянии полета стрелы.
Моя машина пребывает на разветвляющемся шестиполосном шоссе. В этом разлинованном пространстве вместе со мной продвигается – дюйм, еще дюйм – поражающая воображение коллекция всевозможных типов людей и транспортных средств: татуированные фермеры в пикапах (по трое в одной кабине, из окон несутся мелодии кантри и еще что-то); за зеркальными стеклами своих кондиционированных седанов томятся яппи в темных шикарных очках (словно морской бриз, звучат Гендель и Филипп Гласс); аборигенки в кудряшках, любительницы мыльных опер, направляющиеся в своих «Хёнде» с веселенькими наклейками за дешевыми мексиканскими товарами; пенсионного возраста канадские пары спорят над разлезающимися по швам картами США – их слишком часто разворачивали и сворачивали. На обочине, в будках, окрашенных в яркие леденцовые цвета, меняют песо люди с японскими именами. Слышен собачий лай. Если мне захочется гамбургер или мексиканскую страховку на машину, то любой из этих коммерсантов с легкостью бросится исполнять мой каприз. В багажнике моего «Фольксвагена» две дюжины бутылок воды «Эвиан» и бутылочка со средством от расстройства желудка – с некоторыми буржуазными привычками трудно расстаться.
* * *
Закрыв бар в одиночку, я вернулся домой в пять утра, абсолютно измотанный. Пьетро с другим барменом ушли раньше – снимать девиц в ночном клубе «Помпея». Дега увели в полицейский участок. Когда я пришел домой, ни в одном из окон света не было, и я сразу завалился спать – новости о трениях Дега с законом и спич, адресованный Клэр, могли подождать.
Проснувшись утром около одиннадцати, я обнаружил записку, приклеенную скотчем к моей входной двери. Рукою Клэр было написано:
Привет, заяц!
Мы уехали в Сан-Фелипе! Мексика зовет. Мы с Дегом обсудили это во время Рождества, и он убедил меня, что ехать надо сейчас; купим небольшую гостиницу… Почему бы тебе не присоединиться к нам? А что еще оставалось делать? Вообрази, мы – владельцы гостиницы! В голове не укладывается.
Мы похитили собак, но тебе предоставили выбор. Ночи уже холодные, поэтому привези одеяла, книги и ручки. Городок крошечный, так что найдешь нас по машине Дега. Ждем тебя с tres нетерпеливо. Надеюсь, увидимся сегодня же вечером.
Люблю, целую, Клэр.
Ниже приписка Дега:
ПАЛМЕР, СНИМИ СО СЧЕТА ВСЕ СВОИ СБЕРЕЖЕНИЯ. ПРИЕЗЖАЙ. ТЫ НАМ НУЖЕН
P.S. ПРОСЛУШАЙ СВОЙ АВТООТВЕТЧИК.
На автоответчике я обнаружил следующее послание:
Мое почтение, Палмер. Вижу, ты прочел записку. Извини за сумбурную речь, но я полностью ухайдакался. Пришел утром в четыре и даже спать не ложился – посплю в машине по дороге в Мексику. Я говорил тебе, что у нас для тебя сюрприз. Клэр сказала (и в этом она права), что, если мы дадим тебе слишком много времени на раздумья, ты никогда не приедешь. Уж больно ты любишь все анализировать. Так что не думай – просто приезжай, ладно? Здесь обо всем и поговорим.
А копы… Знаешь, что произошло? Вчера прямо перед винным магазином Шкипера задавил «джи-ти-оу», полный Глобальных Тинейджеров из округа Оранж. Вот уж повезло! В его кармане нашли адресованные мне кретинские письма, где он пишет, что спалит меня как ту машину, и тому подобное. Moi! Кстати о страхах. Ну, я рассказал в полиции (и, надо заметить, почти не соврал), что видел на месте преступления Шкипера, и думаю – он боялся, что я заявлю на него. Все четко. Так что дело закрыто, скажу тебе по секрету: нашему вандалу хватит его приключений на девять жизней вперед.
Итак, увидимся в Сан-Фелипе. Рули осторожнее (господи, что за гериатрический совет) и – увидимся вече…
* * *
– Эй, мудак, двинь жопой! – не выдерживает позади темпераментный Ромео и почти въезжает в меня своей проржавевшей приплюснутой жестянкой цвета шартреза.
ПЕРЕКАТИ-ПОЛЕ:
периодически возникающее состояние у людей, выросших в семьях, относящихся к среднему классу. Не ощущая своей принадлежности ни к какой среде, они постоянно меняют место жительства, надеясь обрести чувство единения с новым окружением.
Да, пора возвращаться к реальности. Начинать огрызаться. Входить во вкус. Но от этого тошнит.
Уходя от столкновения, я ползу вперед, на один корпус машины продвигаясь к границе, на одну единицу измерения приближаясь к новому миру, где деньги значат уже не так много, а иные культуры странным, непонятным для меня образом формируют ландшафт. Как только я пересеку границу, модели машин таинственным образом окажутся в лучшем случае на уровне техлакомского 1974 года, после которого устройство автодвигателей настолько усложнилось, что они перестали поддаваться мелкому ручному ремонту. Характерной чертой ландшафта будут ржавые, разрисованные пульверизатором, побывавшие в переделках «полумашины» – урезанные в длину, высоту и ширину, полураздетые и неброские, вроде одетых в черные капюшоны кукловодов. Японского театра Бунраку.
ТАЙНЫЙ ЛУДДИЗМ:
скрываемая от посторонних уверенность в том, что от технического прогресса человечеству ничего хорошего ждать не приходится.
Дальше, в Сан-Фелипе, где когда-нибудь будет моя – наша – гостиница, я увижу изгороди, в которых китовые кости будут причудливо сочетаться с хромированными бамперами от «Тойот» и кактусовыми скелетами, и все это будет сплетено колючей проволокой. А на городских горячечно-белых пляжах встречу худощавых мальчишек, с лицами, одновремено недо- и переэкспонированными на солнце, без всякой надежды на успех предлагающих замызганные ожерелья из фальшивого жемчуга и пузатенькие цепочки самоварного золота.
OTSHELLHИЧECTBO:
стремление переселиться в «девственное», еще не деформированное техническим прогрессом место.
Вот это и будет моим новым ландшафтом.
Я смотрю на потную толпу, которая тащится через границу с плетеными кошелками, под завязку набитыми средством против рака, текилой, двухдолларовыми скрипками и кукурузными хлопьями.
ТУРИСТ-ДЕФЛОРАТОР:
человек, стремящийся поехать туда, где до него еще никто не был.
ЗАКОС ПОД ТУЗЕМЦА:
желание человека, находящегося в чужой стране, казаться ее аборигеном.
На границе я вижу забор, пограничный забор в сеточку, и вспоминаю некоторые австралийские фотографии – фотографии, на которых заграждения против кроликов разделили местность надвое: по одну сторону плодоносящая, обильная, утопающая в зелени земля; по другую – зернистая, иссушенная, доведенная до отчаяния, похожая на лунный пейзаж. Думая об этом, я также думаю о Деге и Клэр – о том, что они по доброй воле избрали жизнь на лунной стороне – каждый подчиняется своей нелегкой участи: Дег обречен вечно с тоской смотреть на солнце, а Клэр с лозой будет кружить в песках, исступленно ища под землей воду. Я же…
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
