Она смаковала вино и смотрела на звезды. Какие бы неудобства ни сопровождали работу в поле, вдали от цивилизации, возможность лицезреть совершенную красоту и величие небес…
— Я, кажется, обожрался, — сказал Чейз, появившись из темноты. Кастилль шел за ним, откусывая кусочки гуавы. — Что делаете, док? Вышли помечтать в одиночестве?
— Хотела полюбоваться на звезды.
Чейз задрал голову.
— Да. Довольно симпатично.
— И это все, что вы можете сказать? — разозлилась Нина. — Вы на Амазонке, у вас над головой невообразимое небо, и вас хватает только на то, чтобы сказать «довольно симпатично»?
— А чего вы ожидали? — вмешался Хьюго. — Он же англичанин, а они думают, что п-о-э-з-и-я, — он специально растянул это слово, — это род дерева, которое рубят для производства стульчаков!
Нина засмеялась.
— Я сказал, что небо довольно симпатичное, потому что видел и покрасивее, — немного обиженно возразил Чейз. — В Алжире. В пустыне Большой Эрг. Ни единого огонька на пятьдесят миль, и воздух такой прозрачный, что в небе видно каждую звездочку. Даже ушел из лагеря и полчаса пролежал на камне, глядя на все это. Восхитительно.
— В самом деле? — Чейз никогда не казался Нине звездочетом.
— А когда это ты был в Алжире? — подозрительно прищурился Кастилль.
— Четыре года назад. Когда мне нужно было переброситься парой слов с тем поставщиком оружия. Как там его звали, Феккеш?
— A-а! Так вот что с ним случилось. Они так и не нашли его…
— Так-то, док, — быстро перебил его Чейз. — Я тоже — не меньше других — способен оценить красивое небо. Я побывал во многих местах и могу разглядеть красоту природы.
Говоря это, он в упор смотрел на Нину. Она отвернулась к реке, надеясь, что он не заметит, как вспыхнули ее щеки.
— Простите. Я вовсе не хотела вас обидеть. Я не думаю, что вы…
— Неотесанный, грубый, невоспитанный чурбан из Йоркшира?
— Я не говорила «чурбан»!
Чейз хохотнул.
— Взгляните вон туда. — Он потянулся мимо Нины к стоявшему на краю палубы ящику, как бы невзначай прикоснувшись к ней, и взял оттуда фонарь. — Хьюго, дай-ка мне это.
— Эй-эй! — запротестовал Кастилль, когда Чейз вырвал у него из рук гуаву и швырнул недоеденный плод в реку. Послышался всплеск, за которым вдруг, словно эхо, в темноте последовали многочисленные всплески.
— Смотрите, — сказал Чейз и снова коснулся ее, вытянув горящий фонарь над темной водой. Словно из ниоткуда, как драгоценные камни, разбросанные по поверхности реки, в ответ засветились десятки пар желтых огоньков.
— Что это? — спросила Нина, когда одна пара огоньков мигнула. Она вздрогнула и инстинктивно подалась назад.
— Крокодилы, — ответил Эдди. — Или, может быть, кайманы. Я никак не могу запомнить, в чем разница. — Чейз поднял другую руку, указывая на них, и Нина оказалась между его мускулистыми руками.
У нее на мгновение перехватило дыхание.
— Видите, как плывут — медленно, почти на поверхности, притворяются, что не двигаются. Мне доводилось видеть этих гадин вблизи. Они очень терпеливы. Они будут ждать сколько нужно, пока что-нибудь не окажется в пределах досягаемости, а потом…
Чувствуя на себе холодные взгляды чудовищ, Нина занервничала.
— Нам ничто не угрожает?
— Пока они не научились лазить по лестнице, которая спускается с лодочной палубы, — нет. Но кажется, по другому борту их еще больше. Я просто решил показать их на тот случай, если вам вздумается устроить полуночное купание голышом.
— Это вряд ли, — бросила она, отступив от него.
Чейз медленно обвел фонарем дугу вокруг кормы яхты, в воде тут же засветились новые десятки злобных глаз.
— Даже если бы их не было так много, я все же не рекомендовал бы лезть в воду. Возможно, там еще и пираньи. Эти отвратительные маленькие ублюдки заплывут куда угодно, если вам, например, придет в голову отлить в воде.
— Я вовсе не собираюсь делать ничего подобного.
— Конечно, нет, вы для этого слишком воспитанны. — Чейз выключил фонарь и громко выпустил газы. — Ух, теперь легче!
— Ужас! — возмутилась Нина, но вдруг почувствовала, что готова расхохотаться.
— Пойду-ка проверю, уж не испачкал ли я брюки! — Он вручил фонарь Нине и вернулся в каюту.
— Что с ним? — нахмурилась Нина.
— Просто он такой, — ответил Кастилль, опершись на леер.
— Лучше бы он таким не был. Для чего ему нужно казаться таким… неотесанным? Он что, с ума сошел?
К ее удивлению, Кастилль даже вздохнул.
— Боюсь, что это защитная реакция. Он старается не слишком сближаться со своими клиентами. Особенно когда они… ну… такие привлекательные. Но он не всегда был таким. Когда я с ним познакомился, еще в САС, он был… как это сказать?
— Вежливым?
— Галантным, именно так.
— Так что же произошло?
Кастилль сделал трагическую мину.
— Я не должен рассказывать это.
— Да ладно, вы же сами начали! Что произошло?
— Ох, мне вообще не следовало ничего говорить. Обещаете, что он не узнает? — Нина кивнула. — Он однажды влюбился в женщину, которую должен был охранять.
— Что же произошло? — Ей показалось, что она уже знает ответ. — Она умерла?
Кастилль хмыкнул:
— Что вы, нет! Эдвард не такой неумеха. Он женился на ней.
— Он был женат? — Такое ей даже в голову не приходило.
— Да. Но недолго. Они были очень разными людьми, и она плохо к нему относилась. А потом она… — Он взглянул на дверь каюты и продолжил шепотом: — У нее была интрижка. С Джейсоном Старкменом.
— Как?! — воскликнула Нина. — Вы говорите о том самом парне, который пытался…
Кастилль кивнул:
— Мы прежде вместе работали во время совместных операций для НАТО. Джейсон в то время был лучшим другом Эдварда. Потом Джейсон исчез и неизвестно по какой безумной причине присоединился к Кобре, и уже после этого Эдвард узнал правду. Это было неподходящее время. Ему показалось, что его предали все, кому он верил.
— Кроме вас.
— Эх, если бы Эдвард не верил мне, то кто бы стал оберегать его от неприятностей?
Нина поняла, что Кастилль закрыл тему. Она снова посмотрела на реку, на этот раз зная, что за ней самой наблюдают. От этой мысли в ее душу закрался холодок. Допив вино, Нина поспешила в каюту.
Глава 12
Как только рассвело, «Нереида» подняла якорь и, петляя по реке, продолжила плавание. Ход яхты был настолько плавным, что Нина даже не проснулась. Только когда в ее роскошную каюту проникли запахи завтрака, она открыла глаза.
