Под палестинским знойным небом В сирийских шумных городах Манипул римских топот мерный, Предупреждение «Квос эго» Заставит дрогнуть дух врага…
Рад, возившийся со своей аппаратурой в углу спального помещения, влез, как всегда, с ехидными вопросами:
– Давно хотел тебя спросить, историк, что такое «Квос эго», о котором ты с таким чувством все время поешь?
– Эх ты, жертва ЕГЭ. Если грубо переводить на русский – это типа «сейчас как врежу». Римляне, подходя к чужим городам, перед атакой возвещали: «Сдавайтесь или будете уничтожены». Это и есть предупреждение «Квос эго». Такой был закон, а древние римляне всегда действовали в правовом поле.
– Нам бы так, – хмыкнул Рад. – В правовом поле. Лицом к лицу. А то все ползаем как жуки навозные по заросшим бурьяном огородам…
Под утро, еще затемно, мы покидали нашу временную базу в уверенности, что здесь нам больше не бывать.
Бурхаму я сказал:
– Уходи.
– Я вам еще могу помочь, – упрямился проводник.
– Нет. Ты уходишь, немедленно. Это приказ.
– А вы?
– А у нас все под контролем, Бурхам.
– Но…
– Так надо… Забери нашу машину. Она нам вряд ли пригодится.
– А если понадобится транспорт?
– Возьмем у врага…
Ненужные вещи мы свалили в яму, заменявшую подвал. В числе прочего там был и комплекс радиоперехвата и связи. Там же остались лишнее оружие и боеприпасы, которые, как утверждают дилетанты, лишними не бывают. Очень даже бывают.
Когда мы отошли от базы, Бек обернулся. Вытащил дистанционный пульт. И с каким-то садистским удовлетворением вдавил кнопку. Так уж повелось – взрывников хлебом не корми, а дай что-нибудь взорвать. Пусть даже и собственное убежище.
Почву слегка тряхнуло, ухнуло, но не настолько сильно, чтобы переполошить окрестности. И вся дорогостоящая аппаратура превратилась в хлам.
– Все ненужное на слом, превратим в металлолом, – изрек Рад. – Эх, классные девайсы были.
– Ничего, – хмыкнул я. – В Москве подарю тебе, дитятке, новый айфон.
– У меня есть. Но не откажусь. Командир, я за язык не тянул.
– Глянь, молодой на ходу подметки режет, – обрадовался Князь. – Смена растет!
– До вас мне далеко, – успокоил Рад. – Но я работаю над собой. А аппаратуру жалко. Особенно блок дешифровки. Только себя человеком почувствовал.
– Не жалей о барахле. Есть вещи более важные, – мудро отметил я.
– Наши шкуры, – кивнул Рад.
– Соображаешь. На войне деньги не считают. Считают победы и поражения. И хорошо, если цена победы – уничтоженные материальные ценности, а не человеческие жизни…
Мы размеренной поступью двинули дальше – расстояние нам предстояло покрыть немалое, хотя для спецназа марш-бросок плевый.
Сожжен в песках Ершалаима, Водой Евфрата закален, В честь императора и Рима, В честь императора и Рима Шестой шагает легион…
Едва слышно Князь в такт шагам напевал слова песни. И на миг мне представилось, что мы действительно легионеры, тяжелой поступью меряющие чужую землю. Идущие вперед, в пекло, в честь императора и Третьего Рима, принявшего от предыдущих двух эстафету оплота цивилизации на скатывающейся в хаос планете. Мы шли навстречу смерти или триумфу.
