Включаешь, когда тебе нужно. И выключаешь, когда не нужно. Отключаешь на ночь: зачем терять время, пока ты спишь? Отключи время, Лео. Отключи время.
Он налил себе водки. Бросил в стакан лед.
Он поднялся наверх. Там была комната, где хранилась ее одежда. Она так и не забрала свои вещи из дома в Маленькой Венеции. Она ничего не взяла. Ушла навсегда, оставив все в прошлом. Как будто она умерла. Но он сохранил ее вещи. И когда продал дом и переехал сюда, одну комнату наверху он отвел под ее гардеробную, точно такую же, как в старом доме. Только она в этой комнате не одевалась. И не раздевалась.
Ее тело. Не надо думать о ее теле.
Одежда все та же. Ее одежда, но без нее. Пластиковые чехлы, портпледы, специальные вешалки для пальто, сумки. На одной стороне – платья, на другой – блузки и юбки. Деревянные полки с футболками и свитерами. Лео стоял посреди гардеробной, как человек, ворвавшийся в комнату, куда его не приглашали.
Он взял с полки сложенный свитер, развернул и уткнулся в него лицом. Потом сел на пол, привалившись спиной к стене.
Ни оправданий. Ни смысла. Ни прощения. Ни надежды.
Без ее любви я не ценил бы ничего
Пердита и Зель приехали в Лондон.
В самолете она спала, положив голову ему на плечо. Всю шумную ночь, среди чужих людей, упакованных в тесное пространство.
Потом они два часа ждали, когда можно будет вселиться в номер в отеле «Травелодж Лондон Кингс-Кросс».
– Сколько у нас денег?
– Хватит на три недели.
Пердита забрала тысячу долларов из «дипломата», рассудив, что это ее деньги, а Зель купил билеты на самолет.
Пердита оставила длинное сообщение в голосовой почте Кло. Зель просто исчез.
Наконец усталая женщина в облегающем костюме отдала им ключи от номера. Номер был маленьким, очень скромным, но это было пространство, принадлежавшее только им. Зель принялся перекладывать футболки в шкаф. Пердита пошла в душ. Зель встал в дверях и смотрел на нее. Он восхищался ее телом. Настоящее чудо. Как можно быть такой красивой? Он развернул полотенце, укутал в него Пердиту и прижал к себе.
– Так что мы делаем? Какие планы?
– Завтра я пойду к нему в офис.
– Я пойду с тобой.
– Нет, мне надо самой.
– Он меня знает.
– Он тебя знал, когда тебе было восемь!
Пердита пошла в спальню. Зель двинулся следом.
– Я не хочу, чтобы ты ходила туда одна.
Она передернула плечами, словно отмахиваясь от него. Он схватил ее за запястья и сжал. Слишком сильно.
– Отпусти! Ведешь себя так, словно я твоя собственность.
Зель тут же ее отпустил.
– Извини. – Он сел на кровать и застыл неподвижно, как это бывало всегда, когда он огорчался. Словно зверек, прячущийся от опасности. – Наверное, я просто злюсь. И срываю злость на тебе.
– На что злишься?
– На то, что теперь у тебя будет новая семья и ты забудешь обо мне.
Пердита присела рядом и взяла его за руку.
– Я о тебе не забуду.
Главный офис «Сицилии» располагался над картинной галереей. Два молодых парня в элегантных костюмах, явно сшитых на заказ, подогнали маленький черный микроавтобус к служебному входу. Они заулыбались, глядя на Пердиту. Как же не улыбнуться такой красавице?
– Ищешь работу? Хочешь работать у нас?
Пердита покачала головой и нажала на кнопку домофона. Ответа не было. Один из парней достал из кармана ключи и открыл дверь.
– Только не говори ей.
– Кому?
– Сейчас увидишь. Может быть, сходим куда-нибудь вечером?
Он был красивым, уверенным, с модной небрежной прической. Пердита улыбнулась и покачала головой. Парень вздохнул.
– Если вдруг передумаешь… меня зовут Адам.
Он отступил в сторону, освобождая Пердите проход к широкой лестнице, застеленной мягким ковром. На стенах висели принты Трейси Эмин.
Секретарша, отлучавшаяся в уборную, вернулась в приемную буквально за пару секунд до того, как туда поднялась Пердита. Большая приемная была обставлена дорого и роскошно, здесь на стенах висели уже не принты, а оригиналы картин. И огромный неоновый знак: «РИСК = ЦЕННОСТЬ».
– Кто вас впустил? – спросила секретарша.
– Я пришла узнать о возможности стажировки, – сказала Пердита.
Секретарша была высокой, фигуристой и холеной. Стройной, длинноногой и угрожающе неприветливой. Пердита пришла ненакрашенная, в простом летнем платье и плетеных сандалиях. Она была невысокого роста. Секретарша смотрела на нее без улыбки.
– Вы присылали нам резюме?
– Да.
– Миссис Леви сегодня не будет.
– А мистер Кайзер?
– У мистера Кайзера все расписано по минутам.
– Я подожду здесь. – Пердита уселась на диван с таким бесповоротно решительным видом, что секретарше осталось только сердито надуться и развернуть экран компьютера так, чтобы не видеть Пердиту.
На столе у секретарши стола табличка с именем. Лорина Латроб.
– Вы из Нового Орлеана? Я спросила, потому что Латроб – распространенная фамилия в Луизиане. Я сама из Новой Богемии.
– Нет, не из Нового Орлеана. – Мисс Латроб отвернулась, крутанувшись на стуле. Тем самым явно давая понять, что она не расположена к разговору.
Пердита ждала.
Лео появился где-то через час. Он был дороднее и грузнее, чем она представляла. И она не ожидала, что он будет почти совсем лысым. На фотографии, которую ей показывал Ксено, был совершенно другой человек. И все-таки это был он.
Лео мельком взглянул на нее.
– Доброе утро, Лорина. Паулина уже на месте?
– Доброе утро, мистер Кайзер. Мисс Леви сегодня не будет.
– Что так? Она наконец померла?
– В журнале записано, что сегодня и завтра у нее выходной.
– Вы меня предупреждали?
– Все записано в журнале, – повторила мисс Латроб с таким видом, словно журнал был «священным писанием» с инструкциями на все случаи жизни.
– Если бы я проверял журнал сам, можно было бы сэкономить на личном помощнике, – сказал Лео. – Кстати, где мой личный помощник? Или у Вирджинии тоже сегодня выходной?
– Да, у нее тоже.
Лео повернулся к Пердите:
– Вы кто и зачем?
– Она ждет миссис Леви. Я ей сказала, что миссис Леви сегодня не будет.
Лео присмотрелся к Пердите внимательнее.
