— Смотри, кто пришел! Со второй цыпочкой ничего не случилось? — Подмигнул Питу и захихикал.
Пит замер на секунду, потом заставил себя рассмеяться и отшутился:
— С ней все в порядке, спасибо за заботу.
Фиш тут же ответил:
— Смотри, парень! Не знаю, какова та, другая, но с этой принцессой никто не сравнится. — Он подтолкнул меня локтем, пробормотал: — Потом расскажешь! — и довольно расхохотался.
Больше я не могла это выносить. Встала и нетвердой походкой двинулась между столами. Пит за мной не пошел. Возможно, он подумал, что я перебрала и мне нужно в туалет. Выбралась наружу. Солнце садилось, и небо окрасилось в великолепный красный цвет. Самый красивый вид за этот день, но фотограф давно ушел.
В легкие ворвался холодный воздух, пахнуло дымом из ближних домов, из леска потянуло грибной влагой. Два юных официанта, худых, коротко стриженных, курили подле французского окна и переминались с ноги на ногу, стараясь согреться в тонких белых рубашках. До меня долетел запах их сигарет, и голова немного закружилась, зачастил пульс. Я поняла, что должна делать, и поковыляла к парковке на высоких каблуках.
Это очень похоже на воровство, но я сделаю это и таким образом «выпалю из всех пушек». В сумке у меня были ключи Пита и кое-что еще. Я почти смеялась, пока шла к машине. Села на водительское сиденье, закрыла дверцу. Немного протрезвела, вспомнила, зачем пришла, что собралась сделать, и поняла, что это ничуть не смешно. Посмотрела через плечо, не идет ли за мной Пит. Вынула из сумки и разложила на коленях персиковые трусики, те, что выкрала из квартиры Лиз. Подсунула их под пассажирское сиденье. Прежде чем выйти из машины, удостоверилась, что они тщательно спрятаны и их не видно.
Через пять минут снова оказалась в жаркой комнате.
Помещение освободили, оркестранты настраивали инструменты и проверяли микрофоны.
Под свист и одобрительные возгласы объявили первый танец. Счастливые молодожены вышли на середину. Поначалу они чувствовали себя неловко под обращенными на них взорами гостей, но оркестр заиграл «Something Stupid»[33], и новобрачные обнялись. Она подняла на него томные глаза, прошептала что-то, а он с гордостью посмотрел на нее и покровительственно взял за талию. Оба казались такими счастливыми, что мне захотелось плакать. Я смотрела на них и думала, что никогда не испытывала такого одиночества, но вдруг почувствовала чьи-то руки на своей талии. Это был Пит.
Я смотрела на новобрачных и пыталась представить нас с Питом на их месте. Не получилось. Я смотрела так упорно, что пара слилась для меня в сплошное пятно. Мне вдруг захотелось уйти. Поскорее оказаться дома.
Я сказала Питу, что хочу уехать. Он с благодарностью принял мое предложение, подал пальто и довел до машины. По дороге обругал моего соседа по столу. Сказал, что проголодался. Может, дома найдется еда?
Я подумала, что пора вынуть трусики из-под сиденья.
Дождалась, когда мы подъехали к дому. Он выключил двигатель, а я притворилась, что ищу сумку. Ухватила тонкую ткань и потянула.
— О! — закричала я. — Что там под сиденьем? Что это, черт возьми, такое? — Притворилась, будто разглядываю лоскут материи. — Это что, тряпка какая-то? — Вытащила, развернула… — Нет, не может быть. Что это? Включи свет, Пит.
Он устало вздохнул и включил свет. Пробормотал, что хочет домой. Когда я решительно развернула трусики, слова замерли у него на губах. Я дала ему разглядеть вещицу и спросила тихим зловещим голосом:
— Будь добр, объясни, откуда в твоей машине женские трусики?
Глава 29
Он был похож на рыбку гуппи, выброшенную из воды. На долю секунды мне его даже стало жаль. Но я не остановилась.
— Чьи они, Пит? Уж точно не мои… О боже! — Я прижала руку ко рту, словно меня только что осенило. — Как же?.. У тебя есть другая женщина?
Уставившись на персиковые трусики в моих руках, он проблеял:
— Я… я… конечно нет!
«Ах ты, лгун!»
Я дернула дверную ручку, выскочила из машины и побежала к дому, схватила ключ и попыталась открыть замок.
Слышно было, как он чертыхнулся, вышел из машины и закричал:
— Погоди!
Я скинула туфли и побежала наверх. Не обращая внимания на заливистый лай Глории, ворвалась в ванную и заперла за собой дверь. Стала ждать.
«Ну давай, Пит. Теперь ты прибежишь наверх и будешь все отрицать».
Он, отдуваясь, одолел ступени и забарабанил в дверь.
— Милая, впусти меня! — взмолился он. — Я не знаю, как они туда попали! Никогда их не видел!
Мне не пришлось притворяться, и я проговорила дрожащим голосом:
— Со мной такой номер не пройдет! Трусики в машине? Избитая ситуация. Чем ты там занимался? Секс по-быстрому? И она забыла свои трусики? Боже мой!
Почему, когда нужны слезы, их нет? Последнее время я наплакала столько, что хватит на целый потоп… вот бы сейчас заплакать. Нет, не получается.
Пит по-прежнему стучал в дверь.
— Миа, это смешно! Думаешь, у меня есть другая женщина? Не сходи с ума!
Эти слова еще сильнее взбесили меня. Я чувствовала, что и в самом деле схожу с ума. Хотелось выскочить и ударить его по лицу. Он что, за идиотку меня принимает? У него никого нет? Лживый негодяй!
Поскольку слез так и не было, пришлось потереть намыленным пальцем мои сухие воспаленные глаза. Это дало немедленный эффект. Я глянула в зеркало. Да, теперь похоже, что я плачу. Распахнула дверь.
— Ну, и как они туда попали? — закричала я. Вопрос повис в воздухе. Пит помолчал, а потом ответил:
— Послушай, я скажу тебе правду. Только не сходи с ума.
Интересно, что он скажет. Ведь он не знает, что я сама положила трусики в машину два часа назад.
— Я встретил эту девушку… — начал он.
Услышав эти слова, я мгновенно ослабела. Сердце упало в пропасть, а слезы полились уже настоящие. Я отступила на шаг.
— Нет, милая, это не то, о чем ты думаешь, — продолжал Пит серьезно. — Позволь мне объяснить. — Он сделал глубокий вдох. — Эту девушку, актрису, я встретил в баре. Мы зашли туда после работы.
«О господи, вот сейчас я услышу правду». Я ловила ртом воздух, дрожала и смотрела на него испуганными глазами.
— Я с ней поболтал, вот и все. О моей работе, о ее работе. Мои сотрудники перепились, а я не мог, потому что был за рулем. Так что мне просто подвернулся трезвый человек, с кем можно было поговорить. Под конец вечера она сказала, что я ей понравился, и предложила снова увидеться. Я ответил, что польщен, но у меня есть девушка… И ушел. Она, должно быть, навела справки, раздобыла у приятелей номер моего мобильника и позвонила через день. Мне надо было сказать ей, чтобы она больше не звонила, но я боялся показаться грубым. Все-таки нормальная девушка, общительная. К тому же она знала, что у меня уже есть подруга. Она позвонила, и мы снова поговорили. Так и повелось, а потом она пошла на приступ. Я думал, что у нее проблемы и ей нужно с кем-то их обсудить. Она сказала, что ей нужен собеседник. По ее словам, я не похож на самовлюбленного эгоиста, думающего только о себе — в отличие от людей, с которыми она работала. Она не могла с ними дружить. Она много чего мне рассказала… должно быть, присочинила. Когда я признался, что не могу стать для нее таким другом, о котором она мечтала, она заплакала и повесила трубку. Пришлось перезвонить, утешить… Он помолчал, дав мне возможность переварить его слова.
