Вика тяжко вздохнула и замолчала. Ольга переглянулась с Васей, не зная, что сказать ей в ответ, но говорить им и не потребовалось.
– О чем же я… рассказывала? – спросила Вика в пространство, смешно наморщив нос, и тут же вспомнила: – Ах да… Про отца… Так вот: его приезд всегда был таким праздником! Таким праздником! Вы не представляете! Мы с мамой в четыре руки мыли и скребли квартиру, варили, пекли, как на Новый год, честное слово! А потом наступала встреча! Подарки! Гости! В общем, дым коромыслом! Я и замуж выскочила за военного… Мне казалось, что он… мой муж… такой же сильный и мужественный человек, как отец. Может, он таким и был, когда дело касалось его служебных обязанностей… не знаю… Я поездила с ним по гарнизонам. Это страшно, понимаете ли, страшно! – Вика оглядела Фадеевых больными глазами, но ничего спросить опять не дала, а принялась поспешно рассказывать дальше: – Представьте: маленькая воинская часть на четыре казармы для солдат и отдельный, но тоже барачного типа, домик для офицеров и их семей. Вокруг на десятки, а может быть, и сотни километров ни души. Степи, леса или сопки… Никаких развлечений, кроме телевизора, радио и магнитофона. Библиотечные книги все читаны-перечитаны. Женам офицеров абсолютно некуда себя девать: кости всем окружающим давно перемыты, вышивки крестиком и гладью осточертели, новые наряды купить негде, а те, которые есть, можно надеть разве что на плац или в офицерскую столовую! Наши мужья тоже страшно маялись после службы! Из-за проигранной партии в шахматы или домино дрались не на жизнь, а на смерть. А из-за женщин не дрались… потому что… в общем, женщины там были общими… да-да… вот так… – Вику передернуло. – Что творилось в части, вы даже отдаленно предположить себе не можете! Натуральный свальной грех! Все со всеми без разбора, потому что больше девать себя некуда! Я… я не смогла… Я сбежала! Поймите, не потому что удобства на улице, а зимой надо спать в пальто! Я не смогла спать с товарищами мужа! А он с чужими женами – запросто! Они все запросто и никак не могли понять, чего я ломаюсь, когда кругом все свои. Я потом долгое время вообще не могла смотреть на мужчин. А на газетное объявление Сергея откликнулась с тоски… уже через несколько лет после развода. Я подумала, что по письмам можно хорошо узнать человека. Конечно, если два письма написать или три, то в них здорово можно приврать. Но за год обязательно где-нибудь проколешься, если пишешь не то, что думаешь… Сережа ни разу не прокололся. Он никогда себе не противоречил. Он казался мне умным, тонким человеком… Я уже по письмам в него влюбилась! Да что я тебе об этом рассказываю, Оля! Ты и сама знаешь, ведь правда?! Он и тебе понравился по письмам, да?
Ольга вынуждена была кивнуть, чему Вика очень обрадовалась.
– Ну вот! – воскликнула она. – И вдруг он приезжает! И прямо с порога заявляет, что только что ушел от женщины, которую почти полюбил. Я растерялась, а он говорит, что останется со мной, если я его таким приму и никогда не буду расспрашивать о той женщине. Я не могла не принять, Оля! Я уже любила его! Он еще стоял на пороге, а я уже любила и знала, что это со мной навсегда, на всю жизнь…
Лицо Вики вдруг некрасиво сморщилось, она уронила голову на стол и разрыдалась. Ольга осторожно погладила ее по кудрявым пышным волосам и сказала:
– Поверь мне, Вика, я не знала, кто твой муж, до тех пор, пока вы не пришли с Сергеем к нам в гости. Если бы знала, то никогда… ни за что…
Вика подняла залитое слезами лицо к Ольге и простонала:
– Я знаю… Я тебя вообще ни в чем не виню… то есть нет… все-таки виню… Почему ты мне не рассказала все сразу?! Или хотя бы на следующий день? Почему, Оля?
– Ну я же не знала, что все так получится…
– Не обманывай меня! Сергей сказал, что в тот же вечер признался тебе во всем… что, как ни старался, так и не смог забыть тебя в своих объятиях. Еще он сказал, что всю жизнь жил бы со мной, если бы ты снова не встретилась на пути… Ты все знала, Оля, и не сказала… Как ты могла?!
– Вика… ну прости… – тут уж расплакалась и Ольга. – Я не была уверена, что это нужно делать. Я замужем и мужа своего люблю, ты же знаешь… Я уже и тогда понимала, что у меня никогда ничего не может быть с Сергеем! Зачем же еще твою душу травить?!
– А что, сейчас ее лучше травить? Какая разница когда?!
Вика посмотрела на электронные часы, стоящие на книжной полке, и сказала:
– Через пятнадцать минут Новый год… Извините, что испортила вам праздник… Но вы еще успеете, а я, пожалуй, пойду…
– Подожди, Вика, – остановила ее Ольга. – А почему ты… Словом, где Сергей? Он тебя отпустил одну?! В ночь?! В туфлях?!
Вика с удивлением посмотрела на свои ноги, но, похоже, так и не поняла, почему зимой нельзя ходить в туфлях.
– Я сама ушла… – ответила она. – Сережа, наверно, и не догадывается, что я у вас… Может быть, ищет, а может быть, рад, что избавился от меня… Оль… Я не хотела спрашивать, потому что и так уж… Но… это правда, что Митенька…
– Нет!!! Не правда!!! – уже с настоящими рыданиями в голосе крикнула Ольга. – Митя – Васин сын! Клянусь, Вика!
Ее крик разбудил Митеньку, который спал за занавеской. Он зашелся таким диким плачем, что Вася побежал к нему, а Вика, горько сморщившись, пошла к выходу. Ольга бросилась за ней со словами:
– Подожди, Вика… нельзя же… Ночь… хоть и новогодняя, но все же ночь… И туфли… Давай я тебе дам мои сапоги… Хотя… может быть, тебе лучше остаться у нас? Ну… до утра? А Сергею мы позвоним, чтобы он не волновался. Он поймет, Вика… Он же… не злой человек… Ты же не зря… вышла за него замуж…
Ольга в ужасе замолчала. Что она несет? Зря – не зря… Судя по тому, что происходит, как раз зря… А Вика яростно мотала головой и твердила:
– Нет… нет… ничего не надо… я пойду… и так отняла у вас время своими дурацкими россказнями…
Митенька плакал все громче и громче. Ольга разрывалась между желанием броситься к сыну и необходимостью задержать Вику. В конце концов она усадила ее на ящик для обуви и сказала:
– Умоляю, подожди здесь! Посиди минутку. Я сейчас возьму Митю на руки… его надо успокоить… а Вася тебя проводит! Мало ли что… Ночь все-таки… Посиди, Вика… Вот тут сапоги… переодень пока… Или, может быть, останешься… А завтра все уже покажется не таким страшным… Вот увидишь!
Ольга сама не верила тому, что говорила. Хоть сегодня, хоть завтра – Викина беда останется при ней, но Ольге больше нечем было утешить несчастную жену Николаева. Кроме того, ей надо было срочно бежать к сыну, который уже даже не кричал, а страшно, не по-детски, выл. И она, чуть помедлив, все-таки бросилась в комнату. Митенька бился в истерике, выгибаясь дугой и пуская слюни. Лоб его опять был горячим, ручки беспорядочно дергались, как у заводной куклы. Пока Ольга с Васей пытались как-то успокоить сына и всунуть в кривящийся ротик ложку жаропонижающей микстуры, за окнами захлопали петарды и раздались крики «Ур-р-ра-а-а!!».
– Новый год наступил, – сказал Вася. – Хороши подарки, ничего не скажешь… Здорово встречаем…
