— Ей пришлось бы наполнить ее камнями. Она практически непотопляема.
— Тогда к этому времени — она смылась уже пару часов назад — лодка дрейфует или стоит на якоре. Еще вариант — ее вытащили на берег где-то не очень далеко отсюда. Вам не стоит большого труда найти ее.
— А Марта? Говорит ли магический кристалл, где она, Хелм?
В этот момент я ему не очень нравился — Прист больше не называл меня “сынок”.
— Я думаю, она с Леонардом и его тайной армией — точнее, флотом — на пути в Катлас Ки, сэр.
— Только не в темноте. Она неплохо знает эти воды, но не настолько, чтобы двигаться в них ночью.
— Если вы в этом уверены, сэр, то у вас больше времени, чем я рассчитывал. Я беспокоился, что они слишком нас опередили.
— Ну, она была в Катлас Ки, но довольно давно, а это не та местность, чтобы ориентироваться по памяти. Днем она еще смогла бы найти дорогу, но ночью она, несомненно, проскочит нужное место или вообще заблудится в лабиринте островов. Я думаю. Марта достаточно умна, чтобы понимать это. — Прист поколебался. — Ты действительно веришь, что она приведет их туда, сынок?
Я снова был в фаворе.
— Да, сэр.
— Я не могу поверить, что она обманет собственного отца!
Кубики льда в моем стакане звякнули.
— Вы не понимаете сегодняшних идеалистов, сэр. Личные привязанности и отношения не принимаются в расчет, когда вы спасаете все человечество от дурных людей вроде Мака и меня и от той бессердечной и безжалостной философии, которую мы проповедуем.
— А как насчет бессердечной и безжалостной философии Леонарда?
— Вот тут-то и есть большой изъян в их идеалистической аргументации, — я огорченно вздохнул. — Они однозначно считают, что если одна сторона плохая, то другая непременно должна быть хорошей. Что ж, посмотрим, не сможем ли мы продемонстрировать мисс Борден, что все одинаково ужасны в этом страшном мире.
Я встал:
— Где Джаррел Уайт, и какое снаряжение вы приготовили для меня?
— Винтовка, патроны и аэрозоль от насекомых. Я могу еще дать взаймы фонарик, если надо.
— В лодке есть. Надеюсь, винтовка более или менее пристреляна. Впрочем, все о`кей. — Мак знал, что у меня не будет возможности в последнюю минуту заниматься пристрелкой. Я поморщился. — Больше всего на свете люблю отправляться на дело в темноте, с незнакомым проводником и оружием, которое пристреливал кто-то другой!
— Я могу сказать тебе одну вещь, сынок: сколько бы раз тебе ни пришлось нажимать на курок винтовки, тебе больше придется пользоваться аэрозолем. Ночью москиты сожрут тебя живьем. Сейчас появится Джаррел со снаряжением.
Глава 25
Для сдержанного на вид человека средних лет Джаррел Уайт обладал довольно юношескими и романтическими представлениями об управлении быстроходными катерами. Мы проскочили через проход, как будто наша маленькая лодка была скоростным глиссером, который борется за золотой кубок на озере Хакасу (если мне не изменяет память относительно названия приза и места соревнований).
В темноте я не мог видеть гребней волн, но каждый из них я чувствовал через мягкое сиденье перед стойкой штурвала. Когда мы достигли открытой воды, негр двинул ручку газа вперед до упора. К счастью, это была спокойная ночь. Но все равно у меня было впечатление, что мы ударяемся о воду только через каждые пятьдесят ярдов или около того. А когда мы это делаем, вода казалась твердой как камень. Бортовые огни были погашены.
— В это время без огней никто не засечет, — прокричал Джаррел сквозь рев мотора, когда я вопросительно оглянулся. — Как вы думаете, они намного оторвались?
— У них фора в пару часов, — проорал я в ответ, — но капитан Прист полагает, что они не двинутся к мангровым зарослям до рассвета, чтобы не заблудиться.
— Мы пойдем по морю — они не услышат, что мы проходим мимо. Потом повернем на юг и войдем, как говорят, через заднюю дверь. — Негр одобрительно похлопал по штурвалу. — Эта малютка не шибко походит на те лодки, которые смахивают на управляемые ракеты, но она послушная. Хотелось бы только, чтобы она не была такая осадливая. Начинается отлив, возможно, нам придется поднять мотор и идти на веслах в мелких местах. Посмотрим, капитан, посмотрим.
Я понял, что этот титул был просто знаком уважения, означающим, что я друг Хэнка Приста. В течение долгого времени мы молчали. Слышался только натужный рев мотора да тяжелые удары волн о фибергласовый корпус. Я ничего не мог рассмотреть, кроме океана (Мексиканского залива, если быть точным) вокруг нас. Либо берег по левому борту скрылся за темным горизонтом, либо жители глубоко спали, погасив огни. Наконец я заметил вспышку прямо по курсу. Я вопросительно посмотрел на Джаррела.
— Огни Тортуга, капитан, — ответил он. — Прохода Тортуга. Мы бы прошли через него, если бы хотели попасть куда нам нужно, по самому быстрому. Но они, наверное, сейчас там залегли и ждут рассвета. Мы попробуем проход Редфиш — пятнадцать миль на юг. Там нет огней, и не то это место, куда надо рваться в плохую погоду. Но в хорошую ночь, как сегодня, мы там нормально проскочим. “Тортуга”, капитан, это черепаха, “редфиш” — это рыба-барабанщик или морской окунь. Постепенно мигающий огонь переместился на траверс и пропал по левому борту. Мы продолжали нестись через ночь, пока наконец не повернули на восток в сторону берега. Но прошло еще немало времени, пока мы различили его. Джаррел убавил газ, и я увидел впереди очертания двух островов — низкие темные силуэты справа и слева по курсу, чем-то похожие на светлую песчаную полосу между ними.
Лодка перестала парить над водой и, тяжело опустившись, начала рассекать ее. Вдруг я заметил справа по борту блестящую от грязи отмель, которая почти обнажилась из-за отлива. Лодку начало трясти и заносить в сторону в беспорядочных вихрях и водоворотах течения.
Впереди в темноте просматривались всевозможные протоки с потоками воды и грязи в белых пятнах — это воды отлива сталкивались в своем беге с мелями и разбивались о них. Джаррел обходил препятствия, которых я не видел. Он сказал вполне спокойно:
— Всегда помните о приливных и отливных течениях, капитан, когда ходите между островов. Всегда можно найти выход, если помнить об этом. А теперь держитесь покрепче.
Я увидел проход в наносах песка. Он совершенно не выглядел так, чтобы могло появиться желание пройти через него: широкий поток бурлящей воды, неумолимо стремящийся к морю. Я почувствовал усилившееся биение двигателя — Джаррел увеличил газ. Мы зависли на входе, пока он изучал ситуацию впереди, потом вибрация и рев усилились, и мы начали набирать скорость. Лодка взлетала и падала, несясь по бурлящей поверхности, в то время как сумасшедшие потоки подбрасывали и ударяли ее. Поднявшаяся неизвестно откуда волна обрушилась мне на колени. Песчаные отмели проплывали мимо, иногда настолько близко, что я мог выпрыгнуть на берег. Наконец мы победили в состязании с отливом и набрали скорость в спокойных темных водах.
