Гай велел гувернантке связаться с миссис Грин, которая жила на Милберри-Уок в Челси. Мать Чарльза сообщила ей, что в больнице Люсия зарегистрирована как «миссис Чарльз Грин». Может быть, так действительно лучше — пусть девочки думают, что их мать уже вышла замуж во второй раз, чтобы избежать неловкости.
Когда Элизабет спросила о состоянии здоровья Люсии, миссис Грин сказала, что она все еще в критическом состоянии, но они с сыном надеются, что встреча с детьми вдохнет в нее новые силы и она пойдет на поправку. Когда Люсии сообщили, что завтра она сможет увидеться с дочерьми, она впервые за последние дни открыла глаза и попыталась улыбнуться.
— Поверьте мне, мисс Уинтер, — авторитетно заявила Флоренс Грин, — Люсия искренне любит Барбару и Джейн, несмотря на свой неоднозначный поступок.
Элизабет на это ответила:
— Я знаю. Лучше других.
Сейчас, поджидая девочек на вокзале, она глубоко задумалась.
Раньше, когда Люсия вела домашнее хозяйство, она всегда сама давала указания Элизабет. Гувернантка все вопросы решала с ней, поэтому ей не приходилось напрямую общаться с Гаем Нортоном. Но в последние каникулы, когда хозяином в доме стал Гай, у Элизабет на многое открылись глаза. Он был бесконечно эгоистичен, страдал приступами дурного настроения, был придирчив и жаден, даже когда дело касалось Джейн и Барбары, его родных дочерей. Несколько раз она даже спрашивала себя: «Каково это — быть женой Гая, жить с ним вместе?» И ответ был прост и однозначен: «Это кошмар».
Элизабет было жаль бывшую хозяйку — она писала ей такие грустные письма, проникнутые безнадежной тоской, вымаливала новости о девочках.
И вот наступила развязка. Люсия слегла. И тут Гай, по каким-то непонятным причинам, вдруг разрешил дочерям увидеться с ней. Элизабет догадывалась, что он сделал это не по доброй воле.
Она всегда нежно относилась к Люсии, даже когда не могла оправдать ее поведение с моральных позиций. Поэтому после разговора с миссис Грин почувствовала тревогу. Страшно было подумать, что Люсия, такая красивая, блистательная, очаровательная и живая, находится на смертном одре.
«Мы должны ей помочь, — твердо решила Элизабет, притопывая по платформе и ежась от холода. — Мы с детьми должны вернуть ее к жизни».
Наконец вдали показался поезд, выпускавший клубы пара.
Две маленькие фигурки в одинаковых синих пальто и синих фетровых шапочках выпрыгнули из вагона на платформу. В следующий момент чопорная, аккуратная мисс Уинтер оказалась в осаде — ее обнимали, дергали за руки, целовали в обе щеки.
— Либби! Дорогая Либби! — в восторге верещала Барбара.
— Самая лучшая, самая славная Либби! — вопила Джейн, изо всех сил прижимаясь к своей бывшей гувернантке.
Элизабет смеялась, целовала и обнимала каждую по очереди. Наконец она взяла обеих за руки и пошла к турникетам.
Какие они обе хорошенькие! Барбара выросла на целый дюйм. Она стала высокой, с гибкой, стройной фигуркой и была невероятно похожа на Люсию, хотя цветом глаз и волос пошла в отца.
Джейн тоже подросла, вытянулась, похудела, но щеки у нее были румяные, как спелые яблочки, и вообще вид был такой, будто школьная жизнь, морской воздух и хоккей на траве явно пошли ей на пользу.
Дети засыпали Элизабет вопросами, так что та едва успевала отвечать.
— Мы правда сейчас поедем к маме? — трещала Джейн.
— А правда, что она умирает? — с другой стороны шептала Барбара. — Мисс Макдональд вызвала нас к себе после завтрака и сказала, что сегодня мы поедем к маме. Мы были ужасно рады, но эта старая Мак нас просто доконала — гладила по голове, вздыхала и говорила, как это печально, потом сказала, что, может, хоть напоследок мы порадуем маму.
— А почему напоследок, Либби? Почему? — звонко спрашивала Джейн.
Пока они ехали на такси в больницу, Элизабет как могла пыталась им объяснить, что происходит.
— Девочки, послушайте меня внимательно. С мамой все будет в порядке. Раз вы приехали… Вы поможете спасти ей жизнь.
Она сказала им, что мама так по ним скучала, что внезапно заболела и слегла; растолковала, как маме важно и необходимо увидеть их сейчас, потому что это будет для нее наградой за все страдания.
— Поэтому не приставайте к маме с вопросами и не пытайтесь сразу все понять, — у вас еще будет на это время, — закончила свой рассказ Элизабет. — Просто вы должны знать, что мама вас очень сильно любит, хотя ей пришлось на время вас оставить.
Вы должны быть с ней ласковы и показать, что вы ее тоже любите, чтобы она поправилась поскорее.
— А она будет потом нашей настоящей мамой, как раньше? — спросила Джейн, тараща глаза и затаив дыхание.
— А она приедет к нам на рождественские каникулы? — прибавила Барбара.
— Нет, она не может сейчас жить дома, деточки. Она живет с мистером Грином.
— А они женаты? — нахмурилась Барбара.
Щеки Элизабет слегка порозовели.
— Ну, в каком-то смысле да, Барбара. Они живут вместе, и теперь вашу маму зовут миссис Грин. Когда развод закончится, они смогут как следует пожениться и ваша мама уже по-настоящему станет «миссис Грин». А до того дня вы должны вести себя так, как будто она уже замужем.
— О! — разочарованно воскликнула Джейн. — Значит, она больше не будет жить с нами и с папой?
— Боюсь, что нет, дорогая.
— А разве папа не возражает, чтобы мы поехали к маме? — поинтересовалась Барбара.
— Нет, наоборот, он этого хочет.
— А в прошлые каникулы не хотел.
— Да, правда, но теперь он передумал.
— А почему мама не хочет вернуться жить к папе?
— О, это слишком сложно, я не могу тебе объяснить. Мама любит мистера Грина, и теперь они живут вместе.
— А я считаю, с ее стороны это предательство, — заявила Барбара с жестким выражением на юном личике и сразу стала похожа на отца. — Меня Мак вызывала на днях к себе и объясняла, какой это грех, если женщина уходит из семьи, бросает мужа и детей…
— Замолчи, — перебила ее Джейн. — Либби, а что она все время ругает маму!
— Ничего я не ругаю!
— Ругаешь. А эта старая дура Мак ничего не понимает. Никакая наша мама не греховная, даже если уехала от нас.
У Элизабет щемило сердце от боли и жалости к обеим девочкам. «Это самая трагическая сторона развода, — думала она. — Дети, ничего не знающие об отношениях мужчины и женщины и вообще о взрослой жизни, не способны понять смысла происходящего». Она обратилась к старшей девочке:
— Барбара, ты же раньше любила маму. Что же сейчас — ты ее совсем не любишь?
Барбара, которая в душе страстно хотела увидеть маму, закусила губу и стала смотреть в окно на улицу.
