– О нет, ничуть, ничего срочного, – сказал Перегрин, протягивая руку, чтобы позвонить в колокольчик. – Вы ведь не откажетесь от бокала вина, не так ли?
– Благодарю вас, капелька шерри будет очень кстати.
Появившийся слуга получил распоряжение, и Перегрин предложил кузену присаживаться. Мистер Тавернер, усевшись, завел речь обо всяких пустяках. Перегрин практически не слушал и отвечал невпопад: было очевидно, что мыслями он находится где-то далеко отсюда. Когда же принесли вино и слуга вновь удалился, мистер Тавернер негромко поинтересовался:
– Простите меня, Перри, но мне представляется, вы чем-то расстроены?
Перегрин с жаром принялся все отрицать и попытался перевести разговор на другую тему. Однако кузен продолжал выразительно смотреть на него, и в конце концов юноша сдался, с коротким смешком признавшись:
– Я вижу, вы обо всем догадались. Да, честно говоря, голова у меня занята другим. Мне нужно сделать кое-какие приготовления. Вы славный малый, Бернард и я могу довериться вам. Дело в том, что завтра утром я должен встретиться с Фарнаби в… словом, это не имеет значения где.
Мистер Тавернер отставил в сторону бокал с вином.
– Должен ли я понимать вас так, что это – дело чести? Речь идет о дуэли?
Перегрин пожал плечами.
– Я ничего не мог поделать. Этот субчик оскорбил меня, я влепил ему прямой в челюсть, а в ответ получил вызов на дуэль.
– Мне очень жаль, – мрачно сообщил ему мистер Тавернер.
– О, что до этого, я не жду каких-либо крайне серьезных последствий, – заявил Перегрин. – Но было бы неплохо принять некоторые меры предосторожности. Ну, вы меня понимаете. Когда вы вошли, я как раз писал письмо Джудит, а другое… мисс Фэйрфорд на тот случай, если рана моя окажется смертельной.
– Полагаю, вы не можете отказаться?
– Это совершенно исключено, – отрезал Перегрин. – Уверен, мне не надо призывать вас к молчанию. Вы ведь понимаете – я не хочу, чтобы об этом деле прознали моя сестра или мисс Фэйрфорд.
Мистер Тавернер поклонился.
– Разумеется. Можете положиться на меня. Кто выступает в роли вашего секунданта?
– Фитцджон. – Перегрин покрутил в пальцах брелок от часов. – Бернард, если со мной что-нибудь случится… короче говоря, если я не вернусь, вы ведь позаботитесь о Джудит, не так ли? Да, она пребывает под опекой Уорта, но он ей не нравится, а вы наш кузен, и потому сделаете все, чтобы с ней ничего не произошло.
– Да, – коротко ответил мистер Тавернер и поднялся. – А теперь я вас оставляю: вам надо уладить свои дела. Мне очень жаль, что так получилось, поверьте.
Остаток дня Перегрин провел очень разумно. Сначала наведался в Салон Джексона, где в спарринге позабыл о своих проблемах; оттуда направился на Альбемарль-стрит, дабы испросить разрешения прокатить мисс Фэйрфорд в своем тильбюри по Парку. Обед в гостинице Ричардсона, посещение театра на Друри-лейн и ужин в «Пиацца Кофи-Хаус» стали достойным завершением дня, и вскоре после полуночи он вернулся на Брук-стрит, слишком уставший, чтобы долго терзаться мыслями о предстоящем дне.
Камердинер Перегрина, которого пришлось посвятить в происходящее, ровно в шесть утра раздвинул занавески у его кровати и начал готовить бритвенный прибор. Перегрин в сбившемся набок ночном колпаке сел на постели и стал мелкими глоточками потягивать горячий шоколад. Одна из служанок, внеся вязанку хвороста, развела огонь в холодном камине. Утро выдалось сырым, промозглым, и необходимость одеваться при свете свечи чрезвычайно угнетала юношу. После того как служанка ушла, Перегрин встал с кровати, накинул на плечи халат и уселся перед зеркалом, дабы его побрили. Камердинер, которого он привез с собой из Йоркшира, выглядел мрачным, словно на похоронах, а когда Перегрин принялся тщательно выбирать, в какой из многочисленных костюмов облачиться, испустил тяжелый вздох, явно сочтя поведение хозяина недопустимо фривольным. Но Перегрин, в глубине души задававшийся вопросом, уж не делает ли он сейчас последний в своей жизни выбор, был твердо намерен показать, что даже сегодня не допустит несвойственной ему неряшливости в одежде. Он надел пару тускло-желтых панталон и легкий жилет, тщательно повязал шейный платок и натянул ботфорты с кисточками.
– Подай мою новую шляпу, Джон. Я надену просторное пальто для верховой езды и возьму синий платок в белый горошек.
– Ох, сэр! – простонал камердинер. – Никогда не думал, что доживу до такого дня!
Нижняя губа Перегрина предательски задрожала, но в глазах у него появился блеск, и он нервно рассмеялся.
– Ты! Это я должен спрашивать себя, доживу ли до вечера нынешнего дня!
– И зачем только мы приехали в этот Лондон?! – продолжал стенать камердинер.
– Помолчи! – оборвал его Перегрин, коему разговор этот не доставлял ни малейшего удовольствия. – Который час? Начало восьмого, не так ли? Что ж, помоги мне надеть пальто, уже пора выходить. Задуй свечи – светлеет. Письма, которые я тебе дал, при тебе?
– Они у меня в кармане, сэр, но я молю Господа, чтобы мне не пришлось с ними делать ничего, кроме как сжечь!
– Сожжешь, не волнуйся, – отмахнулся Перегрин, подхватывая шляпу и перчатки.
Вытянув правую руку, он пристально уставился на нее. Она не дрожала. Это немного приободрило его. Неслышно выйдя из комнаты, Перегрин спустился по лестнице. Камердинер следовал за ним по пятам, держа в руках канделябр, чтобы осветить ему погруженные в темноту ступеньки, и отодвинул засов на входной двери.
Напротив дома стоял опрятный экипаж, а на тротуаре застыл мистер Фитцджон, кутающийся в просторное пальто; он как раз сверялся со своими часами.
– До свидания, Джон, – сказал Перегрин. – Если мы больше не увидимся… словом, до свидания, и не забудь о письмах. Я не опоздал, Фитц?
– Минута в минуту, – заверил его мистер Фитцджон. Окинув Перегрина внимательным взглядом, он, похоже, остался удовлетворен. – Садись, Перри. Выспался?
– Выспался ли я? Еще бы! Спал сном младенца, пока слуга не разбудил меня сегодня утром! – откликнулся Перегрин, усаживаясь в экипаж.
– Будь я проклят, но ты ведешь себя как заправский бретер! – одобрительно заметил мистер Фитцджон. – Сегодня у тебя первая дуэль, или тебе уже приходилось драться раньше?
– Нет. Честно говоря, сегодня у меня первый раз, – признался Перегрин. – Но, надеюсь, не последний.
– На этот счет можешь не волноваться, – чересчур уж сердечно заявил мистер Фитцджон и принялся тыкать в сиденье напротив кончиком своей трости. – Ты не хочешь убивать его, и я ни за что не поверю, будто он намерен убить тебя. Но при этом, Перри, не вздумай рисковать и спускай курок, как только прозвучит команда, понял? Ты ведь уже стрелял у Мэнтона, верно? Словом, не медли. Все, что от тебя требуется, – представить, будто ты в тире и стреляешь по мишеням. Разницы нет никакой.
