Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
Раньше молодожены традиционно отправлялись к памятнику Ленину, но стараниями либеральной администрации его снесли. Ничего же другого, претендующего на место паломничества брачующихся, в городе не было.
Около памятника Ю взял Ларису на руки и долго держал, давая время всем желающим сделать фотографии. Погода стояла прохладная, а до начала застолья оставалось больше часа, и Гунсунь совершил удивительный жест, пригласив всех людей на короткую экскурсию по своему заводу. В результате гости попали в ресторан, когда все уже было накрыто.
Мать невесты еще с загса то и дело выносила мозг супругу:
— Ты хоть сегодня держи себя в руках. Я тебе сама дам бутылку, когда мы вернемся домой, лишь бы ты на людях вел себя по-человечески.
— Слово даю! Век мне водки не пить, если я его нарушу! — отвечал мужчина.
За столом он вспомнил о том, что когда-то считался одним из лучших ораторов факультета и произнес душевную речь, некоторых женщин растрогавшую до слез. Следующий тост отважился сказать Гунсунь. Поскольку большинство собравшихся являлись местными жителями, он начал говорить по-русски. Афоризмы китайских мудрецов, переведенные на другой язык, как назло, звучали двусмысленно и вызывали улыбки собравшихся. Жених деликатно указал своему хозяину на допущенную оплошность. Шан решил обойтись без народной мудрости и быстренько пожелал молодым счастья.
А тут и «горько» закричали. Китайцы, приехавшие вместе с Гунсунем и бывшие страшно далекими от русских обычаев, сначала ничего не поняли. Отчего это, когда русские начинают хором повторять одно и то же слово, молодые вдруг начинают целоваться. Но потом, когда им все объяснили, это им так понравилось, что они сами стали выкрикивать тонкими голосами:
— Гокьё, гокьё!
Объявили первый перерыв. Курящие выбежали на улицу, и один из них задумчиво выдохнул вместе с табачным дымом:
— Как-то похоже на обычную пьянку. Совсем забыли мы о народных традициях.
О том, что имелось в виду под традициями, стало ясно после второго перерыва, во время которого подружки начали шептаться с Ларисой. Та сначала возражала, но затем уступила под их напором. Когда перерыв закончился, Янлин обнаружил, что его молодая жена исчезла. Ю всерьез забеспокоился. Видя его огорченное лицо, мать Ларисы не выдержала и шепнула:
— Все нормально. Просто у нас есть розыгрыш, «похищение невесты» называется.
Тут и Янлин вспомнил, что в молодости слышал о такой свадебной забаве. Остальные же китайцы засуетились всерьез. Они забегали по ресторану, начали выспрашивать у служащих, не видели ли те подозрительных людей, уводящих Ларису. Официанты и повара все отрицали, хотя некоторые из них при этом едва сдерживали смех. Ведь они сами показали укромное место, где потом спрятали девушку.
А затем произошло то, что заставило гостей-китайцев поверить в загадочную душу русского человека. И даже не загадочную, а, скорее, малость чокнутую. Явился гонец с требованием выкупа за похищенную невесту. Наученный свежеиспеченной тещей, Янлин протянул ему бутылку водки. Гонец возмутился — слишком мало. Ю достал еще одну. Торг закончился на трех бутылках. Изумленные китайцы не могли понять, для чего похитителям водка, если ею заставлены все столы. Некоторых из них добрые русские просветили:
— Похмелиться утром.
Жители Поднебесной на время успокоились, но снова округлили глаза, подсчитав количество похитителей. Их было трое, не считая одной девушки.
— Три бутылки водки на трех человек?! Тогда на следующий день им снова потребуется опохмеляться!
А свадьба шла своим чередом. Молодые станцевали первый танец. Неумение Янлина компенсировалось изяществом и грацией Ларисы. Когда снова зазвучала музыка, на свободную площадку высыпало большинство собравшихся. Только Гунсунь остался за столом. Он плохо танцевал, особенно под европейскую музыку. В шуточных конкурсах он тоже не принимал участия, боясь унизить свое достоинство перед собственными рабочими. Остальные же резвились вовсю.
В этом смысле русская свадьба — весьма продуманное мероприятие с точки зрения жениха с невестой и их родителей. Ведь в конце происходит дележ свадебного пирога с раздачей подарков. Расходившиеся, порой изрядно выпившие гости охотно демонстрируют широту своей души, частенько присовокупляя к заранее приготовленному подарку изрядную денежную сумму. Недаром одно из самых увлекательных занятий первой брачной ночи — подсчет денег, лежащих в конвертах.
Впрочем, Ю с Ларисой это не касалось. Молодые наслаждались друг другом. Оба почти трезвые, они предавались безудержным ласкам. Только в начале присутствовала скованность, абсолютно естественная для людей, впервые занимающихся друг с другом любовью. Затем все пошло веселее, особенно когда позади осталась потеря девственности.
Неопытность Ларисы благодаря более умелому партнеру оказалась скорее пикантной добавкой, а не помехой в первой брачной ночи. Молодожены угомонились только под утро, а потом Лариса, как и положено образцовой жене, первой встала и отправилась готовить мужу завтрак. Благодаря вчерашнему пиршеству готовка состояла лишь в разогревании блюд. Слышала бы она слова Гунсуня насчет тесноты в их доме. Привыкшая к махоньким комнатушкам и восьмиметровой кухне, Лариса слегка терялась, бегая от плиты к холодильнику. Она привыкла, что в родительском доме все лежало рядом, достаточно было протянуть руку. В кухне Янлина запросто поместилась бы половина их малогабаритной квартиры. Наконец, все разогрев, Лариса заглянула в спальню. Слова «вставай, соня, завтрак проспишь» застыли у нее на губах. Ю проделывал комплекс странных упражнений, плавно двигая руками и ногами.
— Я быстро, счастье мое! — сказал он, заметив жену.
Но прервать занятия Янлину пришлось гораздо быстрее, чем ему хотелось бы. В дверь позвонили. На пороге стоял встревоженный Шан.
— Я не хотел тревожить вас ночью, жалко было портить ваш праздник. Решил прийти сейчас. У нас беда, деточка. Позови Ю, — сказал он и шмыгнул носом.
Началось все с визита к Шану Есаула. Случилось это за неделю до свадьбы Янлина. Ближайший помощник Витима вел себя так же нагло, как и его начальник. Зайдя к Гунсуню, он плюхнулся на стул и чиркнул зажигалкой, хотя знал, что булочник терпеть не может, когда в его присутствии курят. Шан проигнорировал откровенное хамство бандита и протянул ему деньги. Небрежно уронив пачку на стол, Есаул выпустил в сторону китайца струйку дыма:
— Значит, бабло. А насчет нашей доли в твоем бизнесе ты не думал?
— Я уже дал ответ и не в моих правилах каждый день менять решение.
— Напрасно. Здесь как раз тот случай, когда лучше передумать. Ты же плохо знаешь наших людей. У нас тут ребятки бойкие, лихие. Пока мы тебя защищали, они сидели тихо. Но теперь все изменится. Тем более, русский человек не шибко любит вашего брата. Мы терпим только китайцев, подметающих наши улицы и разгребающих наше дерьмо. А китаец — успешный бизнесмен — это типа красной тряпки для быка. Порвут на мелкие кусочки.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
