– В дискуссиях погрязла вся Венгрия! Я, в отличие от моего друга, не собираюсь идти в массы, а пытаюсь помочь стране тем, что учу студентов любить науку о растениях. На самом деле я не могу остаться в стороне от студенческого движения, в душе я – за них! Молодые люди это чувствуют, доверяют мне, но пока не требуют моего непосредственного участия в акциях протеста. Хотя сейчас меня позвали в один из столичных институтов на ответственное собрание. На нем должны окончательно утвердить жесткие требования к руководству Венгерской партии трудящихся и добиваться их неукоснительного исполнения.
– Это твой профильный институт?
– Нет, по-русски я бы обозначил этот вуз так: ИПСиТ – институт промышленного строительства и транспорта.
– Можно, я пойду с тобой?
– Там не будет переводчика, а мне бы не хотелось выступать в его роли. Подожди немного, сначала посмотрим, чем кончится это собрание.
– Ладно, я завтра схожу в торгпредство.
– Только прошу тебя, Верочка, не броди одна по улицам! Я переживаю за тебя, за нас, за то, что затянул тебя в свою страну не в лучший час.
– Антал, я счастлива с тобой и в Будапеште не пропаду, вот увидишь! – уверенно ответила она.
* * *
На следующий день Верка быстро написала донесение и позвонила Сергею Владимировичу. Тот приехал через двадцать минут, прочитал короткий текст и сказал:
– Милая «Берта», – он впервые назвал Верку псевдонимом, которым она подписывалась на донесениях, – ситуация начинает выходить из-под контроля. По моим сведениям, такие собрания намечены практически во всех высших и средних учебных заведениях столицы и других городов.
– И, насколько я понимаю, везде собираются выдвинуть одни и те же требования к руководству Венгрии.
– Похоже, дурман контрреволюции развеялся по всей стране. Сегодня в парткоме при нашем посольстве состоится закрытое партийное собрание. Но повестка дня ясна: срочное проведение разъяснительной работы о переходе всего контингента советских людей, находящихся в Венгрии, на особый режим.
– Что это значит?
– Всем сидеть дома и быть готовыми в любую минуту отбыть в СССР. Но – без паники! Вам спасибо за ценную информацию. И постарайтесь не выходить на улицу! Теперь давайте договоримся о встрече вечером. Похоже, собрание в строительном институте затянется допоздна, поэтому я позвоню вам, скажем, в двадцать два часа.
– Думаю, это рано: Антал предупреждал о возможной задержке до утра, впрочем, звоните в любое время.
– Договорились. До встречи.
* * *
Антал пришел в начале двенадцатого, по виду уставший и изможденный, но, выпив кофе, сразу сказал:
– Итак, народ выдвигает правительству требования, состоящие из четырнадцати пунктов, или, как говорят студенты, «четырнадцать статей». Документ должен быть опубликован не позднее чем завтра во всех центральных газетах. Я не конспектировал выступлений, но суть их сводится к образованию нового правительства Венгрии во главе с Имре Надем, к отмене однопартийной системы и срочному проведению выборов в Государственное собрание на демократической основе, то есть с участием в выборах всех партий со свободным выдвижением своих кандидатов. Сюда же добавляются требования о свободе слова на радио и в печати, свободе митингов и собраний, об отказе от обязательного изучения в вузах основ марксизма-ленинизма, об изменении в составе политбюро ВИТ, об отставке Герё и последующем суде над ним, об освобождении из тюрем политзаключенных. Затем излагаются экономические требования: об отказе от планового ведения народного хозяйства, пересмотре системы налогообложения сельхозпроизводителей, о введении института частной собственности и ее охране наравне с государственной собственностью, о повышении ставок, то есть оплаты труда, пенсий, всяких пособий и тому подобное. Что касается СССР, то предлагается отказаться от «братской» дружбы и установить равноправные с ним отношения. Окончательная резолюция, возможно, будет немного отредактирована, но принципиально вряд ли будут внесены какие-то изменения. Под многими из этих пунктов я готов подписаться, по некоторым готов поспорить, некоторые не могу принять. Но это уже не имеет значения, потому что вспыхнула не искра, из которой возгорится пламя, а начался страшный пожар! Кроме газетных публикаций, студенты намерены организовать массовое выступление трудящихся. Главный митинг намечается провести на правой стороне Дуная, около памятника Юзефу Бему. Там на площади поместится много тысяч, и они выразят солидарность с народом Польши, который путем массовых выступлений только что добился смены партийного руководства. Как видишь, наша контрреволюция надеется на поддержку других социалистических стран, и митинг у памятника Бему не случаен: этот польский генерал в прошлом веке возглавил революционную борьбу в Венгрии. А изюминка заключается в том, что возглавить массовое выступление должен не кто иной, как Имре Надь!
– И сколько тысяч собирается выставить молодежь? – спросила Верка.
– Не меньше сорока!
– Я видела только сотню «бузивших», подростков, то есть они не повиновались воспитателям, и то бежала по сердцу дрожь, а представить многотысячную толпу бунтующих людей – страшно.
– Я пойду на площадь, но ты за меня не бойся.
В это время раздался телефонный звонок. Верка взяла трубку и, услышав голос Сергея Владимировича, сказала, что может встретиться с ним в течение часа. Потом обратилась к Анталу:
– Дорогой Антал, звонили из нашего посольства, сейчас ко мне придет дипломатический представитель по какому-то срочному делу.
– Может, в связи с развивающимися событиями вас хотят отправить в СССР? Тогда я – против.
– Скоро узнаю, но ты не уходи, я приму его в гостиной.
– Хорошо.
– Я скоро вернусь.
Верка села писать отчет и к прибытию шефа изложила почти все пункты требований молодежи к руководству Венгрии, не успев даже упомянуть о предстоящем митинге. Хозяйка пригласила Сергея Владимировича в дом, но он предпочел поговорить в беседке. Передав записку, Верка добавила:
– Я по понятным причинам не успела всего написать, поэтому вторую часть отчета могу изложить устно.
– Мне поручено принять от вас информацию в любом виде. Я весь внимание!
Верка подробно рассказала о решении студентов устроить завтра всеобъемлющий митинг на правом берегу Дуная, назвала предполагаемое число его участников и сказала, что Антал собирается присутствовать на этом сборище. Выслушав Верку и просмотрев записку, связной сказал:
– Я должен ехать, но, может, сегодня позвоню еще раз. Вы уж извините, ситуация не терпит отлагательств!
Через час раздался его звонок: Сергей Владимирович снова предложил встретиться в беседке.
Верка вышла на улицу. На дворе было тихо и прохладно; небо, усыпанное звездами, чуть затуманивалось отблеском огней большого города, отчего на нем едва просматривалась расплывчатая полоска Млечного Пути и отдельные звезды. Она начала искать созвездие Орион, которое, как когда-то ей объяснил один звездочет, символизировало воина, подпоясанного ремнем, и загадала, что если быстро его найдет, то события не примут роковой оборот и она пробудет положенный срок в Венгрии. Но искомое созвездие находилось как раз напротив основного зарева, в котором терялись его очертания, и Верка напрасно пыталась сложить из отдельных тусклых звездочек знакомый узор: крошечные светила колебались, перемещались, растворялись, на их месте появлялись какие-то незнакомые точки и исчезали вновь. Она не успела расстроиться – недалеко остановилась машина Сергея Владимировича. Он тихо извинился за столь поздний визит и сказал:
