Ведь это он прислал ту корзиночку мне, впервые поняла она, вспомнив то утро, и испытала сладкое, сбивающее с толку ощущение внутри себя. Конечно, он. После того, как ушел от меня, оставив мерзнуть… Он прислал то теплое золото мне, чтобы я увидела его сразу, как только проснусь.
– И мне очень нужны проявления твоей заботы, – спокойно сказал Люк, посмотрев на Саммер. – Ты не думаешь, что вообще-то я тоже человек?
– О, да ладно тебе, дай ей передохнуть. – Сильван поднял нож и начал резать грибы кубиками. – А кто думает, что ты человек?
Люк бросил на шоколатье непоколебимый, угрожающий взгляд.
– Ну, спасибо, Сильван, – ответил он вкрадчиво. – Я и понятия не имел, что ты был одним из моих почитателей.
Touché[86].
Засияла белозубая улыбка Сильвана.
– Люк, даже если мы думаем, что у тебя нет обычных человеческих качеств, это не значит, что мы считаем тебя божеством. Разве ты не можешь представить себе еще что-нибудь нечеловеческое? Статую, робота, монстра, демона…
– Властелина ада, – пробормотала Саммер.
– Вот это хорошо, – согласился Сильван. – Вполне ему соответствует.
– А что будет адом? – сквозь зубы спросил Люк у Саммер.
– Отель. – Она помахала рукой. – Париж.
В ошеломлении все уставились на нее, забыв о напитках и еде.
– Париж?
Ну конечно. Только избалованная девчонка могла быть несчастна здесь. В этом городе никого не интересовали ее собственные эмоции. Она ушла в себя, что, как ни странно, означало, что она оказалась ближе к Люку, стремясь обрести у него убежище.
– Ну ладно, ладно. Можешь быть королем гоблинов.
– Кем?
– Ну, вы знаете. – Она начала махать руками в воздухе, передразнивая манеру работы Люка. – Он сплетает чудеса, чтобы заманивать смертных туда, где их ждет ужасный конец.
Мгновение стояла тишина.
– Ужасный конец?
– Как в фильме «Лабиринт»[87], – услужливо объяснила Джейми и усмехнулась. – Впрочем, Люк выглядит лучше, чем Дэвид Боуи[88]. Вы должны признать это. Возможно, он должен быть королем фей по меньшей мере.
Доминик Ришар напрягся, услышав похвальный отзыв о внешности другого мужчины, но Джейми взяла его за большую, покрытую рубцами руку и улыбнулась ему, не собираясь отказываться от своих слов. Его напряженные губы расслабились.
– Сам я считал адом его кухни, – бодро сказал Сильван. – Я слышал, что он беспощадный надсмотрщик.
– Будто ты не такой, – парировала Кейд.
– Только когда ты хочешь, чтобы я им был. – Он изобразил на лице злую гримасу, а Кейд рассмеялась и шутливо ущипнула его. Саммер ощутила такую зависть к счастливым парам, что ей захотелось что-нибудь расцарапать.
– Вам кто-нибудь говорил, что Саммер провела юность в школе-интернате здесь, в Париже? – неожиданно серьезно спросила Джейми, глядя на Люка. – На что это было похоже, Саммер? Не на ад, случайно?
Почему Джейми заговорила об этом при Люке? Неужели ему необходимо знать, как она провела пять лет, отвергнутая и презираемая всеми? Его мнение о ней не нуждалось в подкреплении.
– О, сбывшаяся мечта, – легко сказала Саммер. – Но теперь я мечтаю о другом.
Она заставила себя отодвинуться от Люка и начала разглядывать небольшую гостиную и мокрые от дождя окна, пытаясь не позволить счастью сестер Кори удручить ее. Все равно здесь ей было хорошо. Иначе пришлось бы коротать вечер в одиночестве, глядя на Эйфелеву башню. Или пойти на свидание с первым же мужчиной, который успел дважды взглянуть на нее, как однажды сказал ей отец. Лишь бы не быть одной.
Люк присоединился к ней у окна, когда она вращала в пальцах бокал вина. Все остальные были в кухне, дождь сбегал по наружной стороне холодного стекла. Саммер вспомнила, как они с Люком стояли под зонтиком у двери внизу, и почувствовала, что сейчас они там, где и должны быть вместе. Ее сердце сжалось. Как было бы хорошо, если бы она никогда не предлагала ему яхту! Как было бы хорошо приблизиться к Люку в первый же момент, когда она увидела его, положить голову ему на плечо… и быть радушно принятой. Иногда она спрашивала себя – возможно ли, что в их отношениях все пошло бы по-другому, если бы она достаточно сильно поверила своему первому порыву?
Было слишком больно думать об этом.
– Ты обработал рану? – спросила она про ссадину у него на щеке.
Его рука задержалась на ее руке, держащей бокал.
– Ты бы перевязала мои раны, Саммер? Тебе и вправду не все равно, что мне больно?
Неужели он видит в ней столь ужасного человека?
– Да, мне не все равно, но только потому, что я нуждаюсь в психотерапии, – огрызнулась она.
– Чтобы пройти курс управления гневом? – спросил он услужливо.
– Чтобы излечиться от влечения к тебе.
Была крошечная пауза, пока ее слова эхом возвращались к ней. Она содрогнулась, крепко сжав веки.
– Тебе все же стоит подумать об умении управлять гневом, – почти нежно сказал мужчина, щеголяющий множественными ушибами и ссадинами. Саммер взглянула на Люка. Он смотрел на нее так, будто она внезапно сбросила всю свою одежду и оказалась перед ним голой. И будто на сей раз ему понравилось то, что он увидел. – Когда ты выходишь из себя, то говоришь захватывающие вещи.
Она вспыхнула, сжимая зубы, и прошептала:
– То, что я говорила о… стене… Я просто пыталась быть напористой! На самом деле я не хочу, чтобы ты…
Она не смогла договорить, так отчаянно была разгневана на себя.
– Конечно, не хочешь, – успокаивающе сказал Люк, и она немного расслабилась. Неужели он и вправду понял? Может, простит ее? – Прямо сейчас не хочешь. Но интересно отметить, что когда ты по-настоящему разгневана, то тебе кажется, что именно такого обращения тебе и хочется.
– Иди ты на хрен, – сказала она злобно.
Его брови поднялись.
– А это просто пример твоего сквернословия или еще одна оговорка по Фрейду[89]?
