Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
– У тебя всегда такие впечатляющие отговорки, гораздо внушительнее, чем у кого-либо другого, – улыбнулась она. – Тебе ведь не нужно было прибавлять «еще много чего разного», верно, Том?
Он удивился, как с ним случалось и прежде, проницательности даже самых приятных женщин. Всех, кроме Дейдре, но она, наверное, научится.
– Все равно очень приятно снова тебя увидеть, – сказал он. – Не могли бы мы как-нибудь выпить вместе чаю? Кстати, если уж на то пошло, ленч я сегодня пропустил.
– Ах, Том!
Она тут же забеспокоилась и повела его в чайную палатку, где настояла на том, чтобы отдать ему свою порцию сандвичей и пирога. Где-то далеко играл оркестр, но расстояние смягчило бряцание литавр до приятного фонового гула.
– Сегодня будут танцы, – сказала она. – Ты пойдешь?
– Я и забыл… Всегда ведь танцуют «У короля Эдуарда», верно?
– Конечно! А где же еще? – И добавила, помедлив: – Думаю, ты знаешь, что мы скоро породнимся?
– Да, Фелисити и Джайлс. Так здорово получается.
– Очевидно… – Она опустила глаза на скатерть. – Я слышала, у тебя тоже кто-то есть.
– У меня? Не верь, – от всего сердца возмутился Том. – Я повенчан с антропологией.
Элейн допила чай, и они пошли посмотреть на бегонии, слишком крупные и слишком яркие для обычных цветов, – но по той самой причине требующие изумленных и восторженных восклицаний. Первый приз завоевало творение миссис Моллоу.
– Она ведь размером с обеденную тарелку… Взять хотя бы вон ту, желтую? – не выдержал Том.
Рассмеявшись, Элейн подняла на него взгляд.
– Не ускользнуть ли нам в паб? – спросил он. – Он, наверное, уже открылся.
– Только не в паб, – с сомнением произнесла она. – Я правда не могу, маме не понравится, не здесь. Если бы меня тут не знали, все было бы по-другому. Но, может, выпьем вечером на танцах?
– Да, конечно, и танцев, надеюсь, будет много.
Вернувшись домой, Том с удивлением обнаружил свой вечерний костюм в гардеробе в своей старой комнате, точно тот только и ждал, когда он вернется и его наденет. Он едва узнал себя в высоком зеркале на верхушке лестницы и решил, что выглядит почти так же элегантно, как Марк в подобном случае. Конечно, ему не мешало бы подстричься, как не преминул указать Джайлс, но лишенные племени должны иметь какой-нибудь явный стигмат своего изгнанничества.
Зал паба «У короля Эдуарда» оказался полон воспоминаний детства и юности. Большой поясной портрет монарха взирал на него и на детских утренниках, и на первых взрослых танцах. Головы оленей с влажными трогательными глазами видели начало его романа с Элейн, пальмы и золоченые стульчики, расставленные вдоль стен, несомненно, те самые, с его ранней юности. Только букеты гортензий и гладиолусов в вазах будут другими, и люди – старше и, возможно, печальнее от сознания того, что теперь веселится по молодости новое поколение.
Том пару раз приглашал свою будущую золовку Фелисити, но по большей части танцевал с Элейн, которая оказалась на высоте и как партнерша, и как собеседница. Ее реплики были такими традиционными, интонации такими благовоспитанными, что он даже начал расхваливать зал и оркестр и расспрашивать ее, какие спектакли она смотрела и какие хорошие книги ей в последнее время попадались. Но когда они гуляли в саду, один из них или, возможно, оба не раз начинали фразу словами «а помнишь» – неизбежный и коварный оборот, способный свести на нет самую церемонную беседу. Вот так они и стали вспоминать совместные катания, долгие прогулки, танцы, первые робкие и почему-то комичные пробы любви. Элейн напомнила, – а он, оказывается, совершенно забыл! – как он читал ей стихи, что-то ужасно печальное, но она не могла вспомнить, что это было. Кэтрин догадалась бы, подумал он. Хаусмана или что-то из «Сегодняшних стихов», вероятно, что-то самоочевидное, от чего теперь не осталось и следа. Он поймал себя на том, что горюет по молодому человеку тех дней, который ходил на долгие сельские прогулки и читал вслух стихи. Теперь он ходил в Риджентс-парк и говорил про свою диссертацию. И спросил себя, а к лучшему ли такая перемена?
Его поцелуй на прощание Элейн приняла со спокойствием, которое разочаровало его после задушевной беседы в саду. Но откуда ему было знать, как долго она приучала себя не думать о нем, а заниматься обыденными делами, собаками, садом, женским институтом, делами прихода, точно в них – вся ее жизнь. То письмо на день рождения, написанное импульсивно, показывало, что она не вполне добилась дружеского безразличия, к которому стремилась, и внезапное появление Тома еще долго будет ее тревожить. Обстоятельства повседневной жизни не способствовали легкой забывчивости, что, конечно же, реже встречается теперь, чем пятьдесят или сто лет назад. Если Дейла и Фелисити получили образование, чтобы делать карьеру, то Элейн выпало оставаться дома. Она могла бы, если бы они ей встретились, выписать на память слова Энн Эллиот, тем более что была одних лет с героиней мисс Остин: «Несомненно, мы не забываем вас так скоро, как вы забываете нас. Это скорее наша участь, чем наша заслуга. Мы ничего не можем с собой поделать. Мы живем дома, тихо, уединенно, и наши чувства питаются нами. Вы же должны заявить о себе, у вас вечно те или иные дела, которые призывают вас в большой мир, и сами ваши занятия и многие перемены вскоре притупляют впечатления». Но Элейн не была любительницей книг, она бы сказала, что у нее нет времени. Возможно, это и к лучшему, даже если ее обошли стороной утешение и боль от того, что видишь, как твои собственные чувства излагают столь трогательными словами.
Несколько дней спустя Том, растерянный и не слишком счастливый, вернулся в Лондон. Сойдя на Паддингтоне, он позвонил Кэтрин, и они вместе пропустили стаканчик-другой (а потом пятый и даже шестой) в одном из своих старых любимых баров. Он снова рассказал ей про свои чувства к Элейн, но она – к его удивлению – особого участия не проявила. Он-то воображал, что она окажется единственным человеком, кто поймет его растерянность и посоветует, что ему делать. Она же отпускала ехидные замечания о собаках Элейн, а потом почему-то перешла на Дейдре: вообще-то он собирается жениться на ней, или хочет вернуться в Африку, или что? Ответить он мог только – довольно сердито, – что в настоящий момент ни на ком жениться не намерен и что ей прекрасно известно: он возвращается в Африку, едва уладит все необходимое.
– Твое племя тебя ждет, – усмехнулась Кэтрин. – Как приятно будет убраться подальше от сложностей человеческих отношений к простоте примитивного племени, где единственные затруднения – в структуре родства и правилах землепользования, которые можно фиксировать с блаженной отстраненностью антрополога.
17
Отъезд Тома в Африку был испытанием, которому те друзья, кто делил его с ним, не пожелали бы подвергнуться по доброй воле дважды. Осунувшийся и возбужденный, Том метался по комнатам не в силах решить, что хочет взять с собой или как лучше послать тяжелый багаж, который не укладывался в квоту авиаперевозок.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
