Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 119
…Жанна и ее верные рыцари были всего в десяти шагах от ворот крепости моста, когда случилось то, чего никто не мог предвидеть. На башне произошло движение, сумятица, а затем… тяжело опустилась кованая решетка, закрыв арку ворот, и со скрежетом, перекрывая лязг и звон оружия, неожиданно стал подниматься мост.
Вокруг Жанны все еще звенела сталь, но она видела только одно — как подъемный мост плывет вверх, а за решеткой закрываются тяжелые ворота. «Это она! — вопил кто-то рядом. — Ведьма!»
Ее узнали…
И вновь девушке, державшей меч, отражавшей удары, все показалось медленно плывущим — гулкий звон стали, белый стяг с лилиями, хлопающий на ветру, ставший серым от крови и пыли, яростные вопли атакующих и крики раненых, смазанные точно ветром, неистовый зов — знакомый голос: «Жанна! Жанна!»… Девушка опомнилась только тогда, когда ее тащили вниз, с коня, крепко ухватив за накидку. Она отмахнулась мечом — кто-то отшатнулся, схватившись за лицо, повалился назад, но другие руки уже крепко держали ее, точно тисками, опрокидывая, а знакомый голос все звал ее: «Жанна! Жанна!»
— Нет!! — закричала она, вырываясь, но ее тащили вниз, мяли. Она была брошена на землю. Конь бесновался, грозя затоптать ее. Кругом — плясавшие копыта, ощеренные рты и рассеченные лица убитых, обрубки конечностей, кровь и грязь. Сапоги, свалка, смерть. Мертвое лицо Франсуа де Ковальона, лежавшего там же, на земле, с рассеченным лбом. И бешено пляшущие копыта, ноги солдат, наступавшие на него. «Франсуа!» — только и крикнула она — яростно, отчаянно, горько. Жанна вырывалась, но несколько пар мужских рук скрутили ее, прижали к земле; разжали пальцы и вырвали меч; сорвали шлем. Злобное, красное лицо расплылось над ней в улыбке, открыв ряд гнилых зубов: «Она моя! — вырвалось из этого рта. — Моя!» Тени в латах обступали ее, склонялись над ней, забыв о бое. «Деритесь, черт бы вас подрал! — гремел чей-то голос. — Французов осталось мало! Перебейте их всех! Деритесь!» «Моя! — рычал громче других все тот же бургундец. — Моя!» Куда бы Жанна ни смотрела, везде был его рот с гнилыми зубами. «Жанна! Жанна! — полный ярости, кричал совсем рядом другой голос. Это был д’Олон. — Жанна, держись!» А затем она увидела, как рядом падает Ястреб с распоротым брюхом, пытается встать и падает вновь. «Будьте прокляты! — все еще вырываясь, но уже слабея, хрипела она. — Прокляты!..» — «Моя! — уперев колено ей в грудь, хрипел тот, чей рот казался самим адом. — Слышите? — моя!» Грозной тенью поднималась над ней крепость моста. Через мелькание крупов лошадей, локтей, щитов она видела бойницы. Жанна еще слышала звон клинков — у ворот дрались остатки ее людей. Возможно, пытались пробиться к ней. Или просто спасали свою жизнь. «Ворота! — рывком освободив одну руку, уперев ее, в стальной перчатке, в красное лицо бургундца, прохрипела она. — Ворота, д’Олон! Пусть откроют ворота! Скажи им! Откройте ворота!» Бургундец пытался увернуться, но сталь царапала его физиономию, и не выдержав, он ударил Жанну наотмашь по лицу. Один раз, другой. Все поплыло перед ее глазами, краски и звуки стали угасать, сознание меркло. Последнее, что она слышала через туман, голос д’Олона: «Жанна! Жанна!»
Она потеряла сознание…
5
…Жанна очнулась, когда ее везли, перебросив через седло лошади. Руки не слушались — они были крепко-накрепко связаны, ноги тоже. Шум битвы стих. Она поймала вечерний отблеск на реке — уже далеко. Там была река — какая? Что с ней? Почему она связана? Что случилось?! В ушах стучала кровь. «Ты должна знать — тебя ждут испытания! — услышала она далекое эхо. — Скоро, ждать осталось недолго…» И тогда разом обрушились на нее звон мечей, вопли погибающих людей, топот копыт, испачканное в крови знамя, падающая решетка ворот и знакомый голос, звавший ее по имени.
И еще одно — страшное слово: плен!
ПЛЕН!
Отчаяние обожгло ее, опалило — всю, от пяток до макушки головы. Оно было столь велико, что Жанна застонала. Девушка попыталась оглядеться, но увидела только разрозненные отряды — конные и пешие, идущие по холмам, которые накрывал вечерний свет. Увидела золотисто-розовую полосу реки и уже далекую крепость за сверкающей полосой. Это был Компьен — ее Компьен.
Закрывший перед ней ворота…
Теперь она ощутила боль — зудела щека от удара, невыносимо ныло запястье и пальцы, давило грудь. Плен…
Они проехали еще с четверть часа, когда Жанна дернулась — оставаться в такой позе было невыносимо. Кровь все сильнее, молотом, стучала в ее ушах. Голова готова была разорваться. Теперь ее стон был похож на зов о помощи.
— Кажется, вы очнулись? — услышала она.
— Развяжите меня, — едва слышно прошептала девушка.
— Я не слышу — что вы сказали?
— Кто вы? — собрав силы, прошептала Жанна.
— Лионель Вандонн, командир роты его светлости, графа Жана де Люксембурга.
— Посадите меня на коня, — чуть громче проговорила она. — Я устала…
— Мы уже почти приехали, Дама Жанна. Кажется, вас так зовут? Потерпите. — Человек усмехнулся: — Поверить не могу, что говорю с вами! А впрочем, добро пожаловать в Мариньи! Кажется, сегодня вы уже побывали здесь?
Они въехали в деревню. Сельские дорожки, дома. Этим утром, стремительным вихрем, несущим смерть, она летела через это селение, а теперь ее везли, как рабыню, купленную на невольничьем рынке.
Девушку стащили с коня. Какой-то здоровяк взвалил ее на плечо, миновал с ней ворота, пересек двор, внес в дом. Офицер, говоривший с ней, не отставал от нее ни на шаг. У него было тонкое рыжеватое лицо, приветливое и нагловатое одновременно. Он улыбался Жанне. За ним следовали солдаты — лицо одного из них показалось ей знакомым. Солдаты хмуро молчали. Жанну положили на кровать.
— Стерегите ее, — сказал офицер и вышел из дома.
Солдаты стояли на пороге.
— Она моя, — хрипло сказали один из них, чье лицо вновь показалось ей знакомым.
Гнилой рот! Это он стащил ее с коня у ворот Компьена!
— Проклятый бургундец! — подавшись вперед, прошептала Жанна.
— Что? — тот шагнул к ней. — Что ты сказала, арманьякская дрянь?
— Ты слышал, мерзкое отродье! Проклятый бургундец…
Он приблизился к ней. Солдат держался за рукоять меча, но вытащить его боялся — ему, видимо, сказали, чего будет стоить самоуправство.
— Я бы отрезала тебе уши, если бы в моих руках был меч! — бросила ему девушка. В это мгновение она подумала, что мгновенная смерть — лучшее избавление от позора и возможных страданий. Чего бы она не стала просить, так это пощады — ни у кого!
Солдат в два шага оказался у ее кровати, схватил Жанну за волосы, но они были коротки и ему пришлось несколько раз цеплять ее, чтобы ухватить покрепче. Его рука выворачивала ей шею…
— Ты принадлежишь мне! — зарычал он. — Мне! По законам войны — мне, а не капитану!
Другие солдаты одобрительно закивали. Бургундец обернулся:
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 119
