Анаис начала стонать. Каждое медленное, новое прикосновение горячего языка было для нее новым, едва терпимым испытанием. Он продолжал посасывать ее, пить ее соки, мучая ее наслаждением, а она дергала бедрами, пытаясь освободиться от неизбежных мерных движений губ и языка, от безжалостных истязаний смелого рта.
Глубоко в ней начал рождаться крик. Анаис дрожала все сильнее и сильнее, дергая головой из стороны в сторону и двигая бедрами в такт страстным движениям языка.
– Я больше не могу, – резко выдохнула она.
– Не сдерживайся, – севшим от страсти голосом отвечал ей Синдбад. – Позволь себе все.
От невыносимого удовольствия из ее груди вырвался стон, но возбуждение все нарастало и нарастало, а он продолжал свою нежную пытку до тех пор, пока она, закричав, обессиленно не откинулась на подушки. Кружилась голова, и Анаис едва осознавала, что мужчина, приподнявшись, лег сверху и начал нежно покусывать грудь, продлевая волну наслаждения до тех пор, пока она наконец не схлынула, оставив красавицу беспомощной, словно новорожденный.
Глядя ей в глаза, он опустился чуть ниже и резко вошел в нее столь глубоко, что Анаис охнула. Наклонив голову, Мореход поцеловал ее, и их языки сплелись, казалось, для того, чтобы больше никогда не разъединиться.
Внезапно он резко перевернулся на спину, так что Анаис очутилась сверху, а он по-прежнему оставался глубоко в ней. Схватив за колени, Синдбад посадил ее на себя верхом так, чтобы были видны все доселе неизвестные изгибы прекрасного тела.
– Твоя очередь, Анаис. Теперь ты командуешь. Делай со мной все, что тебе угодно.
Всего несколько мгновений назад Анаис могла бы поклясться – ей больше нечего желать, но этот удивительный человек показал, что это не так. Ибо знал, как совладать с ее телом и как позволить получить еще больше наслаждения. И вот она начала двигаться, а он соединялся с ней все глубже и глубже, и она вновь постанывала от наслаждения, почувствовав мерную красоту соединения двух тел. Он сдавил соски и начал легонько играть с ними. Повелительница – нет, просто Анаис – почувствовала, как волна огненного наслаждения пробежала от груди к тому месту, где обнаженные тела соединялись.
Все ее тело было напряжено, а Синдбад, приподнявшись, шептал ей на ухо, заводил ее еще больше своими словами, которые вели ее все ближе и ближе к раю.
– Ну же, Анаис, ну!
Застонав, Анаис почувствовала, что падает в звездное небо и касается его. Этого последнего стона и хватило Синдбаду для того, чтобы наконец излиться в ее лоно. Теперь звезды засияли для них обоих – пусть над их головами были лишь непроницаемые каменные своды.
Но до последнего мига было еще очень далеко. Анаис открыла глаза и потянулась к прекрасному жезлу страсти. Нескольких движений было достаточно, чтобы Синдбаду опять захотелось ее, даже больше, чем ранее. Он думал о том, как же давно ей не доставляли удовольствия опытные мужские руки, которые не просили о жизни, не умоляли о миге свободы, а просто желали удовлетворить ее, доставить радость. Мужчина повернулся на бок, своим горящим телом она чувствовала его нарастающее возбуждение. Он опустил руку и нашел ее цветок страсти. Тихий вздох был ответом на невысказанный вопрос. Тогда пальцами Синдбад коснулся нежного бугорка и вновь начал исследовать изгибы ее жаркого лона. Стараясь получить больше удовольствия от этих движений, она оторвала бедра от ложа и слегка приподнялась навстречу.
После нескольких минут тишины она еще сильнее подалась вперед. Мореход позволил ей тереться о свою руку, а сам все настойчивее ласкал средоточие блаженства. Она двигалась все быстрее и быстрее, забыв обо всем, растворившись в удовольствии. Дикая страсть, с которой она это делала, завораживала Синдбада. Он никогда еще не видел, чтобы женщина была так поглощена собственным возбуждением. Она двигалась все сильнее. Ему же оставалось сделать ее ощущения еще ярче.
И вот она вскрикнула и забилась в судорогах, отрывая тело от ложа. Мореход продолжал ласкать ее, пока она не затихла, хотя ее дыхание все еще было прерывистым. И улыбнулся, услышав третий крик Анаис-Повелительницы.
Повелительница спала. Да и силы Синдбада-Морехода были на исходе. И более ее прекрасное тело не вызывало у него никаких чувств. Безумие ночи, ее сладостные объятия и громкие крики, конечно, льстили ему как мужчине. Но теперь он чувствовал, что надежды его спутников умерли. Ведь всего три раза кричала Анаис. А спутников в клетке было четверо.
Что же делать? Как спасти их?
И Синдбад-Мореход понял, что придется браться за меч. Пытаться отвоевать их силой. Но сейчас, нагой, он мог только прикидывать, где взять оружие. Ведь вся его одежда лежала у края помоста, и в каждой ее складке был камень из тех, о каких так мечтал халиф…
Минуты шли, но уснуть он не мог. Мысли все время вращались вокруг одного: где взять оружие?
Стараясь двигаться совсем неслышно, Синдбад встал и оделся, не издавая ни единого звука. Одеяние было столь тяжелым, будто он надевал не шелковые шаровары и халат, а страшные доспехи, подобные тем, что привозят из далеких северных стран суровые франки.
Он откинул полог и босиком подбежал к клетке, вокруг которой по-прежнему спала, обернувшись, огромная змея.
Мамлюки уже ждали появления своего спасителя.
– Выхода нет, придется нам пробиваться на свободу. Вот только не знаю, где мы сможем найти оружие. – Мореход решил не тратить время на объяснение. Каково же было его удивление, когда старшина мамлюков сказал, что оружие осталось при них.
– Повелительница уверена, что наши кинжалы и мечи ничего не смогут сделать с ее чудовищными слугами. А потому, посмеявшись, оставила нам все.
Синдбад облегченно вздохнул.
– Это была ее ошибка. И мы воспользуемся ею. Киньте мне один из тех дамасских кинжалов, что еще на корабле видел я у вас в руках.
Судьба всегда милосердна к смельчакам, и потому сталь, блеснув, упала на мягкий ковер, не зазвенев.
Выбора не оставалось вовсе. И стальной клинок вошел в тело сонной Повелительницы легко и бесшумно. Но она все же была великой колдуньей, и потому прожила ровно столько, чтобы страшным голосом, перешедшим в оглушительное шипение, закричать:
– Адригард, слуги мои, ко мне!
Змея, что охраняла пленников у клетки, распрямившись, мгновенно оказалась у помоста. Но пленники огромной клетки ждали этого и в тот же миг освободились. Синдбад по-прежнему стоял босиком, не в силах отвести глаз от поднимающейся над ним чудовищной головы. Вот еще секунда, и он останется здесь, в пещере, навсегда.
– Синдбад, пригнись!
Голос старшины мамлюков вывел его из оцепенения. Огромный алмаз, выпущенный из пращи, ударил змея по голове. Удар оглушил чудовище, и в тот же миг Мореход перепрыгнул через его тело. Острые грани камня разрезали кожу, и теперь потоки темной дымящейся жидкости окружали помост. Пора было уносить ноги.
Пленники Повелительницы бежали по боковому коридору вперед. Рассуждать сил не оставалось, и Синдбад положился на своих товарищей – их боевой опыт должен был им пригодиться.
