Когда припев закончился, Анна прочистила горло:
– Привет, вы готовы сделать перерыв?
Повернувшись к ней, Грэм приветственно улыбнулась.
– Ты вернулась пораньше, любимая?
Она выглядела свежей и полной энергии, и это был верный признак того, что работа шла хорошо. Она наверняка позабыла о времени, и Анна даже не сомневалась, что обе они даже не пообедали.
Анна бросила строгий взгляд на Шейлу, но та лишь робко пожала плечами и направилась к двери.
– Вы обе просто невозможны, – проворчала Анна. Она подошла к Грэм, обняла ее сзади и поцеловала в волосы.
Грэм накрыла руки Анны на своей груди. Она перевернула их ладонями вверх и прикоснулась губами к мягкой коже, а затем прижалась к ним щекой.
– Я рада, что ты дома, – прошептала она.
– Ты в порядке? – спросила Анна и крепче обняла женщину, которая была для нее дороже собственной жизни.
– В полном, – ответила Грэм. – Но у меня есть новости.
– Какие?
Грэм замялась, ее руки ласкали руки Анны, лицо приняло задумчивое выражение.
– Я согласилась дать концерт в июле.
Анна открыла рот от удивления.
– О, дорогая, это прекрасно!
Об этом она и мечтать не могла.
– Ты не против? – приглушенно спросила Грэм. – Это не будет для тебя проблемой?
Анна присела на табурет рядом с Грэм, обняв ее за талию. – С чего ты взяла, что я буду против? – тихо спросила она.
– Это означает, что я буду больше работать, готовясь к выступлению, я буду постоянно занята.
Анне казалось, она понимает, что хотела сказать Грэм.
– И ты решила, что я буду сердиться?
– Возможно.
– Грэм, – осторожно начала Анна, – я знаю, какая ты, когда работаешь, и иногда я волнуюсь, но не за нас, а за тебя. Ты забываешь поесть, ты забываешь поспать, ты худеешь и не бережешь себя. Я ни разу, ни на секунду не ощущала, что не нужна тебе или что ты меня больше не любишь.
– Пока я дышу, я не могу не любить тебя, – прошептала Грэм, ее пальцы переплелись с пальцами Анны. – Ты мой свет, ты мое сердце. Благодаря тебе в моей душе снова живет музыка.
– И пока это так, у нас все будет хорошо, – заверила ее Анна. – Но пообещай мне, что будешь о себе заботиться. Ты так мне нужна, Грэм. Без тебя моя жизнь не имеет смысла.
Грэм скрепила слова поцелуем.
– Я обещаю, любовь моя.
Но было что-то еще. Анна чувствовала это по напряжению тела Грэм и вкрадчивому тону ее голоса. Что-то до сих пор беспокоило ее возлюбленную.
– А теперь расскажи остальное, – спокойно попросила она, прижимаясь ближе к Грэм.
– Если я дам концерт, – неуверенно начала Грэм. Но затем решительно продолжила. – Я знаю, каково это, Анна. Не стоит делать вид, что все пройдет незамеченным. После концерта на меня начнут оказывать давление и будут настойчиво просить поехать на гастроли.
Анна задумалась о словах Грэм. Ей нравились изменения, произошедшие в Грэм за последние месяцы. Грэм была полна энергии, ее творческие силы, казалось, прорвались наружу благодаря уверенности в том, что Анна рядом. Она была живой, активной, и заражала всех своей страстной жаждой жизни. Она безгранично обожала Анну – свою музу. Анна и представить не могла, что можно быть настолько счастливой. И вот теперь ей пришлось столкнуться с правдой об истинном положении Грэм в обществе. Грэм была бесценным музыкантом, таким, которого мир вот так просто больше не отпустит. Если Грэм вернется на сцену, то вернется и к жизни, которую вела до Анны. И то, что Анна ответит сейчас, определит их дальнейшую судьбу.
Грэм решила, что молчание Анны является признаком ее несогласия.
– Это не имеет значения, – решительно сказала Грэм. – Я просто откажусь.
– Ты не можешь этого сделать, Грэм. И я бы и не стала просить тебя об этом, – тихо начала Анна. – Я люблю тебя, и я всегда знала, кто ты. Ты не принадлежишь мне одной…
– Я принадлежу только тебе, – резко перебила ее Грэм.
Анна ласково засмеялась, положив руку на бедро Грэм.
– Я знаю это, дорогая. Я говорила о музыке. Я не стану удерживать тебя, а ты не можешь прятать ее от мира, ты должна выступать, Грэм.
Грэм поднялась и принялась мерить шагами комнату, планируя дальнейшие действия.
В этот момент Анна четко поняла, что если не считать незрячести, Грэм была той же женщиной, что и до аварии. Если она выйдет на сцену, то ее возвращение будет окончательным и бесповоротным.
Она была готова вернуть себе мир, которым когда-то правила, и Анна понимала, что это предрешено. На ее глазах Грэм превращалась в музыканта, которого она знала лишь по газетным вырезкам. Это было захватывающе и немного пугающе.
Грэм провела рукой по волосам, размышляя вслух.
– Шейла наверняка захочет поехать со мной. Она очень мне поможет. Я могу ограничить зарубежные гастроли, но мне все равно невыносимо будет находиться вдали от тебя.
Анна встала и прервала Грэм, прикоснувшись к ее руке. Она крепко обняла ее за талию.
– Неужели ты думаешь, я бы отпустила тебя одну? Помимо того, что я просто места себе не найду от волнения, я не могу оставить тебя наедине с этими шикарными женщинами! Возможно, ты не осознаешь, какой эффект производишь на женщин, но я-то знаю!
Грэм выглядела смущенной. – Неужели ты думаешь, я могу захотеть кого-то, кроме тебя? Ты же знаешь, что в тебе вся моя жизнь!
– Не будем испытывать судьбу, – сказала Анна и быстро ее поцеловала.
– А как же твоя работа?
– Когда придет время, я поговорю с Лорен, возможно даже я смогу работать отдаленно. Или на полставки, не знаю. Мне все равно. Я буду там, где должна быть. Рядом с тобой.
Грэм притянула ее ближе и тихо сказала:
– Я не переживаю из-за музыки, с этим никогда не было проблем. Но люди… продюсеры, агенты, журналисты, – они столько всего хотят от меня. Трудно удерживать дистанцию. Я не уверена, что смогу выдержать это снова, особенно теперь, когда я не вижу.
Это было так не похоже на Грэм – выражать вслух свои сомнения, особенно касающиеся ее незрячести, что Анне инстинктивно захотелось ее защитить. Она крепко ее обняла и решительно сказала:
– Тебе не стоит волноваться. Ты больше не одна.
Тело Грэм наконец расслабилось и она ответила на ласки Анны. Они долго целовались, прежде чем Грэм тихо прошептала:
– Спасибо, что вернула меня к жизни, Анна.
Анна взяла изящные, тонкие пальцы, создающие волшебство, которого требовал весь мир, и прижала их к своей груди, где они играли лишь для нее.
