Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
– Сытая! - отметил вполголоса мастер.
– Как ты увидел? - немедленно поинтересовался Сова. - Я не вижу.
– Тут нужно слышать. Шлёпает тяжело. Слышишь? Без сомнения, толстая, сытая. Знать - местные закрома полны зерна, и мёда, и масла. Можно сделать приятный для меня вывод: люди Груфа не бедствуют. Для моего отца это было главной заботой.
– Кто был твой отец?
– Извини, малыш. Я оговорился. Об отцах забываем. Помним теперь только старую мудрость: кто больше молчит - тот дольше живёт.
Сова забежал вперёд, чтобы его было видно и, старательно сжав губы, кивнул. Пройдя ещё немного, Альба толкнул какую-то дверь. Она податливо распахнулась, приглашая пришедших в тёмное, с каким-то кислым запахом, помещение. - Дверей не запирают, - сказал, входя, Альба. - Значит, жизнь в Груфе спокойна.
– Кто там? - произнёс из темноты надтреснутый голос.
– Гости.
Послышался шорох, кряхтение. Раздались удары кремня по кресалу. Заалел трут, загорелась свеча.
– Наверное, домом ошиблись, - сказал крепкий, с неровно обрезанной, в проседи, бородой, преклонного возраста человек, приближаясь и освещая пришедших. - Ко мне гости не ходят.
– Здравствуй, кузнец, - сказал, блеснув глазами на свет свечи, с чёрным лицом трубочист.
– Ты меня знаешь? - не удивлённо, а как бы уточняя, спросил держащий свечу человек.
– Точней сказать - помню, - проговорил трубочист, и как мог смахнул с лица сажу.
– Странно, - сказал кузнец, отступая к столу и жестом приглашая пришедших. - Никогда не был знаком ни с одним трубочистом.
– Живёшь, как прежде, один? - поинтересовался Альба, подсаживая мальчика на высокое сиденье скамьи.
– Один, как перст, - ответил кузнец, зажигая вторую свечу. - Но кто ты?
– Я тот, - помедлив, с теплотой и волнением в голосе сообщил трубочист, - кому ты был другом лет тридцать назад. И для кого ты, по его приказанию, портил оловом золото.
Кузнец сел, потом поспешно вскочил, взял свечу, поднёс к самому лицу странного гостя.
– Да… да, - задохнувшись, сказал он, - глаза серо-зелёные, в точности… Но не может быть! Ты же умер!
Он медленно сел напротив пришедшего.
Но снова встал, обошёл стол и снова всмотрелся.
– А что… - он понизил голос до шёпота, - я тогда портил?
– Баронскую, - ответил таким же шёпотом Альба, и встал, - нагрудную цепь. - И этого, как ты понимаешь, кроме нас с тобой никто не знает, старик!
– Барон! - прошептал кузнец и, встав на колено, взял и поцеловал измазанную сажей руку.
– Здравствуй, кузнец, - сказал Альба. - Встань и садись. Разговор, как ты понимаешь, у нас будет долгим.
– Это же надо! Это же надо! - бормотал потрясённый кузнец, возвращаясь за стол. - Но не может быть…
– Чего? - спросил, тоже садясь, мастер Альба.
– Чтобы вы, ваша светлость, принуждены были искать пропитание, работая трубочистом!
– Ты прав, кузнец. Я не трубочист.
– А кто вы?
– Ну, кто-то вроде того, кем был Добрый Робин* (* Робин Гуд, благородный разбойник из Шервуда.). Охотник на злодеев.
– А!! Значит… Это прекрасно! Пусть неизбежное совершится! Будьте уверены, ваша светлость: я - ваш верный помощник.
– Помощник в чём? - спросил Альба.
Кузнец неуверенно посмотрел на ребёнка, который молча сидел и поблёскивал круглыми, близко посаженными к носу глазами.
– Говори смело, - сказал бывший барон. - Этот малыш умеет хранить тайну…
– В убийстве одного негодяя! - выпалил, дёрнув бородой, старый кузнец. - Того, кто убил вашего отца, хромоногого Альбу, и прибрал к рукам всё ваше добро, и замок, и право наследования… Он здесь, он владеет замком! Он здесь! И, хотя постарел, но здоров и благополучен! Было время - много потратил он денег, чтобы заткнуть рты тем, кто мог вслух сказать о том, отчего умер Альба, но вывернулся, и живёт теперь в вашем замке! А наш хозяин лежит в земле. Он убил его!
– А также заплатил за мою смерть, которую мне заменили мучениями, которые с трудом может вынести человек. Но я не стану убивать мужа сестры своего отца. Я здесь не для мести.
– Как же? - недоумённо спросил кузнец, взволнованно передвигая свечу.
– Ну, так. Я смотрю на Груф, и вижу, что он ухоженный, чистый. Днём у подножия стен множество босоногих детишек пасут кур и гусей. Простые люди Груфа едят мясо! Мостовые без выбоин. Крысы толстые. Тратятся деньги на масло для ночных фонарей. Хорошо устроил замок новый владелец. Люди при нём живут, очевидно, безбедно. Ну, и он пусть живёт. Судья ему - Тот, кто над нами. А я не трону его.
– Но, ваша светлость… Он уничтожил ваш род, и взрастил на его месте свой! Он убил вашего отца, отравил его, и вашу смерть подстроил! Разве вы не должны его ненавидеть?
– Нет, кузнец. Ненависть - это смех Сатаны. А я, сколь бы жутким делом не занимался, этого господина веселить не хочу.
В тёмном, так мирно пахнущем кузнечным углём помещении ненадолго воцарилась тишина. Наконец, хозяин проговорил:
– Но тогда, ваша светлость, с таким сердцем - вам прямая дорога в монахи!
– Да я и пострижен.
– Ка-ак?!
– Да, я монах. Ни жены, ни семьи, ни детей - до самой смерти. Вот только труды мои не мирные, и весьма. Все труды мои - для того, чтобы не встречались такие вот дети (Альба положил ладонь на макушку притихшего принца Совы) и их родители с теми, с кем они встретились не так давно. К слову - не положить ли нам мальчика спать? Из еды бы ему чего- нибудь наскоро…
– Есть, есть! - проговорил кузнец, торопливо вставая. - Каша с уткой, печёная тыква, кисель. Вон бочка, руки помойте!
И Сова вкусно поужинал, и уснул на широченной, потемневшей от времени лавке, свернувшись калачиком на прожжённом горновыми искрами толстом шерстяном тюфяке.
А бывший барон и старый кузнец сидели вдвоём за столом, на который хозяин к упомянутым уже блюдам добавил пузатую, тёмного стекла винную флягу. Вот только до утра не налили из неё ни разу - Альба рассказывал, а старик слушал так, как будто оцепенел.
– Вот и вся моя жизнь, - закончил мастер рассказ, когда небо за окном посветлело. - А на сегодняшний день у меня одна забота: сможешь ли ты принять под видом дальних родственников больную девушку и мальчишку? Денежное содержание могу дать любое.
– Никаких, ваша светлость, препятствий к этому нет, - ответил твёрдо кузнец. - Есть у меня ученик - молотобоец, ну, пусть будет ещё один. Оглянуться ведь не успеем, как вырастет.
– А здесь - тайна, кузнец. Мальчик этот - мой ученик.
– Ах, та-ак?! Ну да… Чему удивляться, если жизнь его так рано и так страшно осиротила.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
