Мать бросила младенца у холма гоблинов, как только поняла, каким он родился. Гоблины свое потомство нередко съедают, а мясо сидхе у них считается деликатесом. Родная мать Китто бросила его на съедение. Ему повезло: его забрала гоблинка, собираясь вначале подрастить, а потом уже съесть. Но Китто ее растрогал, ей не хватило духу его убить. В нем и правда было что-то, вызывающее желание защитить, желание о нем заботиться. Он уже не раз рисковал жизнью ради меня, а я все равно не могла воспринимать его в роли защитника.
Он поднял ко мне миндалевидные глаза — ярчайшего синего цвета, без белков, как у Падуба или Ясеня. Только цвет другой, чудесный ясно-синий цвет, как у светлого сапфира или утреннего неба.
— От кого ты сейчас прячешься, Мерри? — спросил он тоненько.
Я улыбнулась, поглубже закапываясь в подушки.
— Почему ты решил, что я прячусь?
— Ты всегда сюда приходишь прятаться.
Я провела пальцами по контуру его щеки. Чуть другое сочетание генов, и он был бы похож на Падуба с Ясенем: высокий, красивый как сидхе, но сильный и выносливый как гоблин.
— Я ведь говорила: я плохо себя чувствую.
Он улыбнулся и приподнялся на локте, глядя на меня чуть сверху:
— Это правда, но еще ты грустишь, и я бы развеял твою грусть, если ты скажешь мне как.
— Давай не будем говорить о политике. Мне еще ночью предстоят нелегкие обязанности, мне бы отдохнуть.
Он провел пальцем по моей щеке от виска до подбородка. Медленным, плавным жестом, от которого я закрыла глаза и задержала дыхание.
— Так ты смотришь на ночь с гоблинами, как на обязанность?
Я открыла глаза.
— Не в том дело, что они гоблины.
Он улыбнулся, запустил руку мне в волосы:
— Я знаю. Дело в том, кто они и какие они, и в том, что ты плохо себя чувствуешь.
— Они меня пугают, Китто.
Он помрачнел.
— Я их тоже боюсь.
— Они с тобой плохо обращались?
— У них нет пристрастия к мужской плоти. Я их обслуживал пару раз, когда они приходили спать с моей хозяйкой.
Китто сумел выжить в обществе, куда более склонном к насилию, чем все другие социальные группы фейри, поступая так, как часто поступают заключенные в тюрьме. Они находят сильного вожака — или он их выбирает — и становятся его собственностью. На таких «собачек» смотрят свысока, но, как ни странно, способности их очень ценят. То есть гоблины вроде Китто становятся мишенью для грубых шуток, с одной стороны, а с другой — хозяева очень ими дорожат. У гоблинов хозяева могут быть обоих полов, лишь бы рабы у них имелись.
— Обслуживал? — переспросила я.
— Разогревал — так, кажется, это называют в порнографии, Они все делают вместе, как братья. Пока один кончал, я помогал другому встать.
Он говорил с таким видом, будто это совершенно в порядке вещей. Без возмущения, без злости. Так прежде был устроен его мир. Единственный знакомый ему мир — пока царь гоблинов не подарил Китто мне, Я теперь очень старалась дать Китто возможность самому выбирать и решать, но приходилось соблюдать осторожность: слишком широкий выбор заставлял его нервничать. Для него мир буквально стал другим. Раньше он представления не имел, что такое телевизор или электричество, а сейчас жил в поместье одной из ведущих актрис Голливуда, хоть и не смотрел ни одного ее фильма. Для него куда важнее было, что прежде ее звали богиней Конхенн — эту тайну, кстати, Голливуд не знал,
— Я буду с тобой, Мерри. Я тебе помогу.
— Я не могу тебя просить…
Он прижал палец к моим губам.
— Тебе не надо просить. Из твоих стражей больше никто так не знает обычаи гоблинов, как я. Не скажу, что я смогу тебя защитить от братьев, но хоть от ловушек уберегу.
Я поцеловала его пальцы и отвела их от своего лица, чтобы поцеловать еще и ладонь. Думала сказать: «Не надо, они ведь тебя насиловали», но он не считал их поведение насилием. Надо ли говорить ему, что его насиловали, если он так не считает? Это культура его народа, не моего. И мне ли кидать камни после того, что я видела сегодня в спальне Андаис? Бедный Кристалл.
В дверь негромко постучали. Вздохнув, я глубже зарылась в подушки. Не хочу, не хочу новых проблем! У меня и так одна наносу — славная такая. Прибудет вместе с близнецами.
Китто нагнулся и прошептал мне в макушку:
— Ты же принцесса. Можешь приказать им уйти.
— Не могу, пока не узнаю, что им нужно. — Я крикнула: — Кто там?
— Рис.
Мы с Китто переглянулись, он сделал большие глаза — его жест недоумения, вместо пожатия плечами. Ну да. Чтобы Рис пришел ко мне, когда я в постели с гоблином… Китто ему даже нравился, ну или как минимум Рис спокойно его воспринимал, особенно после совместного марафонского просмотра «черных фильмов». Даже составил компанию Галену, когда они покупали Китто современную одежду. Но когда доходило до физических прикосновений, он всегда сбегал.
Так что с чем бы Рис ни пришел, дело наверняка важное. А сегодня важное — значит скверное. Черт. Вслух я сказала:
— Входи.
Китто попытался встать и уйти, но я поймала его руку и удержала на месте.
— Мы в твоей комнате. Нечего тебе уходить.
Китто глянул с сомнением, но остался на месте. Мне в нем это нравилось. Он прекрасно выполнял приказы, чем мои стражи редко могли похвастаться.
Рис вошел, бесшумно закрыв за собой дверь. Вглядевшись в его лицо, я решила, что оно довольно спокойное.
— Даже для сидхе Дойл жутко упрямый.
— Ты только сейчас это выяснил? — спросила я.
Рис улыбнулся:
— Засчитано. Ну да, не сейчас.
— Он не хочет, чтобы Мерри сидела возле него? — спросил Китто. Он держался совершенно спокойно, словно и не думал сбегать секунду назад.
Рис шагнул ближе к нам.
— Говорит: «Я здесь, чтобы защищать ее, а не наоборот». И еще говорит, что тебе надо отдохнуть, а не сидеть и вздыхать над ним.
— Я могла бы его обнять и поспать у него под боком.
— Ну так ему беда, а нам счастье, — сказал Рис, улыбаясь еще шире и снимая пиджак.
— Нам счастье, — повторил Китто с некоторым удивлением в голосе.
Рис застыл с пиджаком в руке. Наплечная кобура резко выделялась на бледно-голубой рубашке. На вид кобура как будто предназначалась исключительно для пистолета, а на деле — совсем не только. Все мои первые стражи обзавелись новыми кобурами — наверное, сработали их умельцы в стране фейри. Ни один смертный так быстро и так хорошо работу не сделает. Модель тоже была неординарная, остроумно приспособленная для того, чтобы носить прорву оружия под модным пиджаком.
