Вот посмотрите с этой точки зрения на то, что предлагает мой оппонент всем себе подобным. Он предлагает оттягивать борьбу с ограблением России до момента, когда производительные силы вырастут настолько, что вступят в противоречие с производственными отношениями, и тогда, возможно, появится кто-то типа Ленина, который «подсуетится», и халява сама обломится в руки моего оппонента. Он пишет, что это плод «коллективной мудрости». Согласен, но только это плод «коллективной мудрости» быдла, а не людей, это плод «коллективной мудрости» баб в штанах, а не мужчин. Право дело, если бы мой оппонент не предупредил в начале статьи, что он не относит себя к «тупым и трусливым животным», то я бы и не знал, что мне о нем подумать.
В любом случае быдло (или «козлы», по определению В. Шендеровича) ненавидит саму мысль о собственной смерти и посему люто ненавидит АВН за то, что мы предполагаем ее для себя. И это хорошо, поскольку на данном этапе в ряды АВН вступают только мужчины, а это, знаете, обнадеживает. Быдло пусть отойдет в сторону.
Вы скажете, что я противоречу себе: презираю быдло и предполагаю и свою, и своих соратников смерть именно за это быдло. Как же так?! Во-первых, у нас сегодня просто нет другого народа и его, как говорится, негде купить. Но такие ситуации для России не новость. Скажем, в 1609 г. Смоленск осадили оккупировавшие Россию поляки, смоляне дрались два года, и поляки смогли взять Смоленск, когда он окончательно обессилел от голода и болезней, когда в нем от 80 тысяч населения осталось 8 тысяч. Поляки неосмотрительно проявили великодушие и отпустили из города оставшихся в живых защитников. Те правдами и неправдами добрались до Нижнего Новгорода и стали ядром дружин князя Пожарского. А пока смоляне умирали в осаде и дрались с поляками, московское боярское, дворянское и мещанское быдло и поляков впустило в Москву, и королевича польского на престол избрало, и вообще лизало зад любому самозванцу, чтобы только сохранить свои вонючие жизни. Быдло оно и есть быдло в любых чинах и званиях. Но ничего, были смоляне и нижегородцы, и Россия на московском быдле не закончилась.
Тут все дело в том, кто во главе России и кто задает в ней тон. Если во главе быдло, то и население России в основном быдло, а если во главе люди, то тогда остальным народам до русских становится далеко. Встанут во главе России люди, и часть быдла станет людьми немедленно, а остальные – со временем.
Вот Целью АВН и является Закон, который, как князь Пожарский, сгонит быдло с государственных кормушек и даст людям возглавить страну. Быдло, конечно, своим трусливым умствованием может задержать нас, но остановить - не сможет! Потому что в АВН не идёт быдло, а люди - идут.
СОРАТНИКИПуть Земмельвейса
Читатель А.А. Александров из Ленинграда написал мне, критикуя Закон:
"В любом случае про Вас можно сказать следующее: "Человека оставила мудрость". Это означает, что потеряв авторитет у одних и не получив у других, Вы становитесь не столько мишенью, сколько просто посмешищем. Надо ли это Вам?"
Нет, Сан Саныч, конечно, это мне не надо. Но человечество живет давно и все уже было.
Я хотел бы предупредить соратников в их возможном отчаянии от первых неудач. Пытаясь внедрить в жизнь первый этап нашей программы - поиск сторонников, формирование АВН - они натыкаются на глухое и тупое непонимание окружающих. Казалось бы, ну что может быть еще проще идеи ответственности власти перед народом? А люди недоверчиво шарахаются, смеются, "не верят". И кажется, что мы никогда не пробьем эту безысходную тупость...
Тем более что, чем выше официальный статус человека - ученый, журналист, депутат, - тем тяжелее с ним работать, тем откровеннее он отрицает наши цели. А ведь остальные люди смотрят на них, остальные привыкли верить этим признанным в обществе интеллектуалам. И в душу закрадывается сомнение - если эти люди отрицают наши цели, то, может быть, это мы не правы?
Вот в этом плане вы, товарищи, можете быть совершенно спокойны - именно глухое молчание тех, кого вы привыкли считать умными, и является доказательством правоты нашего дела. Чтобы пояснить свою мысль, я расскажу вам о совершенной копии нашей ситуации - о том, как пробивали себе дорогу в жизнь асептика и антисептика - способы борьбы с болезнетворными микробами, заражающими раны.
Возможно то, как я проведу эту параллель, покажется кому-то неприличным, но это его проблемы, а меня мало волнует - будет ли кто-то считать меня скромным или нет. (Единственно, что меня смущает - я потерял конверт от письма читателя, который прислал мне материалы для этой статьи, я не могу его поблагодарить и чувствую себя свиньей).
Итак, параллель - антисептика и делократизм.
В начале XIX в. во всех роддомах мира свирепствовала болезнь, называемая "родильной горячкой", которая уносила в могилу до 30% рожениц. Эта болезнь считалась естественной и связывалась с особенностями конкретных женщин.
С середины 50-х годов ХХ в. в СССР свирепствовал бюрократизм, который разъедал страну, а на Западе - все крупные управленческие объединения. Но болезнь эта считалась особенностью социализма и коммунизма.
В 1846 г. никому не известный молодой врач венской акушерской больницы Земмельвейс заинтересовался - почему смертность рожениц в разных больницах Вены не одинакова.
В начале 80-х годов ХХ в. начальник научно-исследовательских служб крупного металлургического завода Мухин заинтересовался - почему СССР, так бурно развивавшийся даже вопреки войнам, вдруг, с начала 60-х годов, погряз в бюрократизме и в мирное время в своем развитии затормозился и уперся как будто в подушку? Ведь люди, казалось бы, одни и те же!
(Но здесь параллель временно обрывается. Открыватель микробов Луи Пастер еще не купил себе микроскоп, о микробах еще никто и ничего не знал, и Земмельвейс не смог подвести под свое открытие действительно научную теорию. У меня таких проблем не было - мир к этому времени накопил такой огромный объем знаний об управлении людьми, что у меня были другие проблемы - как из этих знаний извлечь полезные и не тратить время на разгребание наукообразных глупостей. Мне всего хватало и поэтому открытие у меня рождалось одновременно с его теорией. Как, собственно, они и делаются).
Земмельвейс, стараясь понять причины различной смертности, пытался найти связь с самыми разными факторами, например, с проходом по больнице священника с колокольчиком, оповещавшем о смерти очередной роженицы. Возможно, звон напоминающего о смерти колокольчика заставляет умирать остальных? Священник стал ходить через другие двери, перестал звонить, но роженицы продолжали умирать.
Мухин, стараясь понять причины органического безволия бюрократа, пытался найти связь с личными свойствами человека - с его трусостью, глупостью, подлостью. Но нет, оказалось, что самые закостенелые бюрократы вне службы, вне работы, проявляли и смелость, и ум, и были честны с друзьями и в быту. Нормальные люди становились подонками-бюрократами именно на работе, именно тогда, когда в их жизни появлялся начальник (начальник, руководящий орган - по-французски - бюро).
