Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
Капустин и автоматчики тоже вернулись в квартиру. Сюда же вошли и поднявшиеся по лестнице альфовцы, что закрывали боевикам пути бегства. До этого просторная вроде бы квартира сразу стала тесной.
Ларичев заткнул пальцем одно ухо, чтобы разговоры в квартире не мешали ему слышать то, что доносил наушник во второе ухо.
– Товарищ полковник, большая просьба – всех не перебейте… Мне кого-то допросить надо… Если сам Гочияев рядом окажется, можете стрелять спокойно… Нет Гочияева, надо искать… И надо спросить, где искать… Обеспечьте мне тех, кого можно спросить…
Ларичев обернулся на звук шагов Капустина и убрал от уха руку.
– Пятерых положили… Троих в одной машине, двоих в другой… Сразу оружие выставили, пришлось стрелять… Да, да, слушаю я… – Подполковник снова заткнул пальцем ухо. – Хорошо… Доставьте его сразу в наш микроавтобус… Там с ним поговорят… Да чего уже стесняться, Иннокентий Станиславович! Пороги все переступили… Работаем, и все…
Ларичев опять руку опустил и сообщил Капустину:
– Захватили одиночку в машине… Этот двоих сюда привез… – Артем Сергеевич кивнул на тела застреленных боевиков. – Сейчас его допросят…
* * *
Все кончилось относительно быстро. Всего удалось захватить живыми четверых человек. Первого – одиночку, и троих в отдельной машине, которую сразу заблокировали двумя автомобилями, и боевики сдались без сопротивления, никто даже не попытался достать оружие, настолько быстро автоматные стволы уперлись им в головы. Двух последних подстрелили, когда они, бросив раненого товарища, но оставив себе оружие, пытались убежать через школьный скверик. Там их встретили автоматными очередями омоновцы. Предупреждение подполковника Капустина оказалось не лишним, в противном случае боевики могли бы выскользнуть из оцепления, и если не уйти, то захватить заложников или в школе, где были рабочие-строители, или на автовокзале, где людей всегда много.
И все же Капустин чувствовал неудовлетворение от результатов операции. Он прекрасно понимал умом, что угроза арестованного боевика остается всего лишь угрозой, но может стать реальностью тогда, когда просьба арестованного дойдет до кого-то из руководителей из так называемых эмиров. Ближайший эмир – Шарани Гочияев, тем более он являлся непосредственным командиром арестованного. Неудовлетворения не было бы, окажись среди убитых или задержанных сам эмир. Однако он послал на операцию своих подчиненных, а сам, если и присутствовал где-то в стороне, то остался неузнанным, следовательно, свободным.
Оставалась еще надежда на допрос или на успешные действия подполковника Буслаева…
Чтобы вывезти трупы, в квартиру вызвали машину из судмедэкспертизы. Пока на месте оставили только двух автоматчиков. Пленника, захваченного подполковником Буслаевым, увели, и сами хотели спуститься во двор, куда пообещал приехать генерал-лейтенант Рябушкин, но тут Капустин вспомнил о звонке, так мешавшем ему в самый ответственный момент, и вытащил трубку. На дисплее был незнакомый номер. Значит, звонил не Аристархов. На незнакомые звонки отвечать сразу не хотелось, тем более номер был не сотовый, а городской, и Игорь Евгеньевич снова убрал трубку в карман под бронежилет. Это всегда требует усилий и времени. По закону подлости, как только Капустин застегнул на бронежилете липучки, трубка снова подала голос. Пришлось опять расстегивать бронежилет и добираться до мобильника.
В этот раз определитель высветил номер подполковника Буслаева…
* * *
К кафе «У горного ручья» подъехали сразу на трех машинах, поскольку Ларичев по совету Сазонова взял с собой экспертов из собственной бригады, чтобы они развернули там одновременную работу. Полковник Сазонов после трех известных эпизодов с участием спецназовца, произошедших только за два дня, подозревал, что и в кафе тоже можно было увидеть кровавую сцену. И забыл при этом, что самое яркое вчерашнее кровопролитие произошло только в присутствии подполковника Буслаева, но при непосредственном участии бойцов подчиненного ему РОСО.
Машины без сомнения и без уважения к правам пешеходов заехали через высокий бордюр на тротуар и встали у самых дверей. Встретить приехавших вышел сухощавый человек в гражданском, однако с офицерской выправкой Он слегка щелкнул каблуками, смыкая их, и представился идущему первым подполковнику Капустину:
– Капитан Ламберт, спецназ ГРУ.
– Где Буслаев? – деловито спросил Игорь Евгеньевич, пожимая капитану руку.
– По телефону разговаривает. Наш полковник звонит…
И отвел в сторону руку, приглашая в кафе.
Сразу за дверью приехавших встретил еще один человек в гражданском, возрастом чуть постарше капитана. Этот тоже представился:
– Старший прапорщик Волосняков, спецназ ГРУ.
В глубине зала лежал в небольшой луже крови человек без штанов, с обложенным женскими прокладками пахом. Рядом на стуле сидел другой, и сходство лиц позволило Капустину сразу определить Антона Васильевича Буслаева. Сам Буслаев стоял чуть в стороне, в нечистом почти белом халате, не по размеру большом, и прятал в карман мобильник. Из кармана торчала рукоятка пистолета и мешала трубке поместиться.
– Приветствую, Андрей Васильевич! – сказал Капустин.
– Что за странная перевязка? – поинтересовался Ларичев у Антона Васильевича, разглядывая закрывшего глаза Гочияева.
– Другого перевязочного материала в местной кухонной аптечке не оказалось… – усмехнулся Буслаев-врач. – Но сама рана для жизни не опасна… Только для мужской гордости…
– Выживет… – сказал, подходя, Буслаев-офицер и пожимая прибывшим поочередно руки. – И без мужской гордости выживет… Только надолго ли…
Ларичев приблизился к пленнику.
Жестокий полевой командир изображал умирающего человека, корчил рожи, которые казались довольно смешными в его положении, и по-прежнему не открывал глаз.
– Два года я за тобой по всей России гонялся… – сказал Артем Сергеевич. – А ты, оказывается, здесь на дно залег…
Гочияев быстро открыл глаза и перестал корчить рожи.
– «Залечь на дно» – это от всех спрятаться и ничего не делать из страха… Я не из трусливых… Я и здесь воевал… Я по всей России воевал… Я на вашей земле воевал, как вы все на моей… И вам всем было за себя и за свои семьи страшно, потому что я против всех вас воевал… И вам долго еще страшно будет, когда и меня не станет…
– Тебя не станет уже скоро… При пожизненном заключении долго не живут… – хмуро ответил подполковник Ларичев. – И бояться нам скоро вообще некого будет… Не много вас осталось… И с каждым днем все меньше… Вызовете ему «Сскорую помощь», пусть перевяжут перед допросом…
– Я не буду ничего говорить… – Гочияев с высокомерным видом усмехнулся. Но его высокомерие в общей картине выглядело смешным, хотя сам Шарани этого не чувствовал. – Ты сам сказал, что мне пожизненное корячится… Вот и буду оставшуюся жизнь молчать…
– А тебе и говорить ничего не надо… – возразил Ларичев. – Про тебя уже много сказано…
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
