Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
– Витя, ты, что ли? – удивленно воскликнул Гринфельд.
– Я! Он самый! – Собеседник обрадовался тому, что знаменитый психиатр узнал его.
Гринфельд зажал трубку рукой и прошептал Марии:
– Однокурсник.
Мария ответила ему тоже шепотом:
– Как он узнал, что ты здесь? Ты кому-то давал мой номер?
Гринфельд удивленно пожал плечами. Потом наклонился, поднял ключи и подал их Марии…
– Виктор! А, это самое… Какая радостная встреча!.. А как ты узнал, что я по этому номеру? – поинтересовался психиатр.
– А я не знал!.. Я, вообще-то, не тебе звоню! Я Марии звоню на мобильник… Просто ты взял трубку и назвался, и тут я понял, что это ты, вот это да!
Гринфельд снова зажал трубку рукой:
– Вообще-то я такого однокурсника не помню…
– А чего же ты сказал ему, что узнал? – Мария удивленно посмотрела на друга – она и не знала, что Гринфельд такой талантливый артист. Может быть, он две недели назад разыграл ее, рассказывая о своей мании?
– У меня плохая память… Люди обижаются, – ответил он, все еще закрывая трубку ладонью.
– Да-да, да-да… Конечно, я все это помню… Послушай, а зачем ты звонишь Марии-то? – сказал он уже в трубку.
– Хочу передать ей, что сегодня у нее вызов… Я же теперь в детской платной «неотложке» работаю!.. Мария дома?
– Да, сейчас передам ей трубочку.
Мария отшатнулась от Гринфельда. Вот теперь она открыла дверь и села за руль. Ей хотелось уехать подальше от этого телефона…
– Мария, не дури. Это, оказывается, с работы.
Мария послушно взяла трубку.
– Алло?
И она услышала голос убийцы:
– Привет, подруга… Ну что, соскучилась без меня? Как жизнь?
У Марии внутри все похолодело. Она беспомощно посмотрела на Гринфельда. Тот удивился, увидев отчаяние в ее глазах: ей же звонили с работы, человек представился. Какой-то Витька Колодяжный…
– В общем, некогда мне строить из себя Терминатора, у тебя срочный вызов, собирайся. – Мария была уверена, что слышала совсем другой голос несколько секунд назад. – Кстати, извини, я погорячился. Кто-то сказал мне, что меня увольняют, вот я и подумал, что ты что-то сболтнула. Но никто меня, оказывается, не увольняет – ребята пошутили…
Мария молчала, она не могла понять, что происходит…
– Ну что, берешь вызов-то? – скороговоркой спросил Виктор.
– Витюша, дорогой, я теперь не беру ночные вызовы, я же предупредила главного врача, и он оставил распоряжение диспетчерам. – Мария пришла в себя.
– Ну какой же он ночной, сейчас же только вечер!
– Нет, как стемнело, я сижу теперь дома и носа никуда не высовываю.
– На тебя не похоже. Что-то случилось?
– Ничего не случилось. Просто ищите кого-то другого, – резко ответила она и положила трубку.
Гринфельд посмотрел на нее сочувственно, но не знал, чем можно было утешить Марию. Он хотел поехать вместе с ней до дома, но она отказалась от эскорта.
– Спасибо тебе, я сама. Как-нибудь сама…
Она ехала и думала о том, что ей повезло с друзьями: Валерий и Аркадий сразу же пришли на помощь. Правда, Валерий почему-то подозревал Гринфельда, а Аркадий – очень милый и интеллигентный человек, известный психиатр с частной практикой. Да и знает Мария его уже столько лет… Витек ей не внушал доверия. Во-первых, он был наркоманом, во-вторых, он же маньяк, полностью соответствовавший теории ее друга-психиатра. Сам признался в своих отклонениях.
Она вспоминала мужчин, которые были в нее влюблены, которых любила сама… Чаще всего Мария быстро разочаровывалась в своих избранниках. Может быть, она вовсе и не умела любить. Ее материнский инстинкт был хорошо развит – он делал ее привлекательной, женственной. Мария об этом догадывалась. Собственно, этот инстинкт и определил ее судьбу, помог ей сделать карьеру. Без него нельзя стать хорошим педиатром. Малышей нужно любить, любить так беззаветно, как любила Мария. Она действительно готова была в любой момент, даже поздно ночью, выехать на вызов. И не только ради денег. Ее тревожило состояние здоровья пациентов. Марии нравилось работать в «неотложке», она оказывала помощь детям, которые в ней срочно нуждались.
Вероятно, к мужчинам Мария относилась так же, как к детям. Ей всегда нравились какие-то инфантильные парни, которые самоутверждались за ее счет. Сестра Нина много раз упрекала ее в этом. Гринфельд был другим человеком, и Мария, понимая, что он хороший друг и увлекательный собеседник, все равно избегала серьезных отношений с ним. Просто она боялась потерять его… Любовные отношения – корабль, который может заплыть неизвестно куда, и все члены экипажа рассорятся между собой. На место дружбы может прийти вражда. Ей не хотелось этого…
Когда из ее жизни ушел муж, ей пришлось учиться жить без него… Она боялась и предложений Гринфельда, и нового замужества. Если все закончится так же, как и в предыдущий раз… Нет, Мария больше не смогла бы пройти этот путь.
* * *
Машину Мария оставила на стоянке. Вновь ей предстояло пройти через темную рощицу. Она уже пожалела о том, что отказалась от помощи Гринфельда, так страшно было идти одной. Ругала себя за гордость и самоуверенность. Пройти всего ничего: метров двадцать, ну, может, чуть больше. Но здесь не горят фонари, здесь она встретила мужчину с собакой, здесь стреляла в Соколова… В этом месте ее охватил необъяснимый чувство ужас. Она как будто почувствовала чье-то дыхание сзади… Да, кто-то крался вслед за Марией! Снова бешено заколотилось сердце, Мария схватилась за грудь. Ей хотелось быстрее бежать из рощицы, но она остановила себя: «Если я сейчас побегу, спровоцирую погоню. Он тут же бросится за мной. У этого мужчины сил больше, чем у меня…» Она пошла медленнее, прислушиваясь к шороху и дыханию за спиной… Как жаль, что сейчас здесь нет того мужчины, который выгуливал пса! Некому ей помочь. Она снова осталась один на один с убийцей. «Но если я не побегу, – продолжала рассуждать Мария, – он может прямо здесь сделать со мной все, что захочет»…
Теперь ей определенно послышались чьи-то шаги, они приближались, и Марии было уже не до рассуждений. Она не успела ничего подумать, как от охватившего ее ужаса непроизвольно сорвалась на бег. Но в ту же секунду Мария почувствовала, как кто-то железной хваткой сдавил ей локоть.
«Черт!» – прошептала она: кричать Мария уже не могла. Ей казалось, что горло ее охвачено сужающимся железным обручем. Но никто не душил ее.
Рывком преследователь развернул Марию к себе. Это был Соколов. Она задрожала, увидев его лицо, искаженное яростью.
Он посмотрел ей в глаза и произнес вкрадчиво:
– Попалась, сучка?.. Как видишь, меня выпустили. Хотела засадить меня за решетку?
– Нет, что вы, я совсем этого не хотела, – жалобно произнесла Мария.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
