И вновь взревели трубы, сотни радостных возгласов раздались вокруг… Сияли глаза царицы, смеялись от счастья глаза царя.
Великий миг настал. Но царь не торопился возглавить праздничное шествие, дабы отведать церемониальных яств. Он еще раз поднялся с трона.
– О мои возлюбленные братья! Этот день стал для нашего царства еще более великим и радостным. Ибо сейчас мы не только обрели наследника. В этот миг я с наслаждением объявляю, что через положенный после оглашения срок состоится свадьба моего сына, наследника престола, Рахмана из рода Фатимидов.
– Свадьба, отец мой? – в голосе Рахмана слышалось недоумение. И пожалуй, досада.
– О да, мой сын. Ибо нет для человека большего счастья, чем разделенная любовь, нет большей радости для мужчины, чем дом, где встречает его любящая женщина, нет большей силы для мужчины, чем та, которую дает счастливая семья.
Одного взгляда в торжествующее лицо царя было достаточно, чтобы все вопросы потеряли смысл. Вот сейчас, понял Рахман, решится его судьба. В этот миг он навсегда утратит ту единственную, которую избрал царицей своей души. «О как печально права была моя прекрасная Ли, когда просила назвать ее лишь лекарем… Она предчувствовала, что эта минута настанет…»
Невероятная боль и горечь затопила душу Рахмана. Разом померкли все краски, казалось, даже само солнце перестало светить. Словно обреченный на казнь, поднял Рахман голову, до сих пор увенчанную коронационной шапочкой.
Сейчас… Это произойдет сейчас.
Макама двадцать восьмая
– Возлюбленные гости! Нет ничего прекраснее и достойнее в мире, чем семья. Но счастливой может быть лишь семья, которую скрепляет большая любовь. И великая судьба, всегда смеющаяся над традициями и людской спесью, соединяет сердца, сообразуясь лишь с собственными понятиями об истинных чувствах. И потому перед величием любви умолкают все мелочные человеческие суждения о достойном и принятом. Ибо когда приходит любовь, нет места расчету! И потому сейчас, о мой сын, я хочу назвать тебе имя той, кто станет твоей женой. Помоги мне, о моя прекрасная жена!
Царица встала рядом со своим мужем, взяла сына за руку.
– О мой любимый сын. – Голос Захры прерывался, и она даже не пыталась скрыть своих слез. – Мы с отцом будем счастливы в тот миг, когда ты женишься на прекрасной и мудрой Ли Лайфань!
Тишина повисла над площадью. Лишь два сердца, разделенные несколькими десятками локтей, начали биться учащенно.
«О боги, что говорит эта женщина! Неужели безумие посетило ее в этот ясный день! Но почему же еще вчера я не увидела никаких признаков?»
«О Аллах милосердный! Не ослышался ли я? Должно быть, матушка оговорилась?»
– Ли Лайфань, матушка? – наконец смог переспросить Рахман.
– Да, мой мальчик, малышка Ли. Добрая и щедрая, прекрасная и разумная… Ведь я знаю, что ты любишь ее всем сердцем…
– О да, матушка, за нее я готов отдать без остатка собственную жизнь…
– Так, значит, сынок, ты согласен?
– О матушка, о мой великий отец! Я счастлив!
Рахман оглянулся, пытаясь найти ту, что отныне становилась его женой. Площадь, залитая светом, слилась перед ним в одну разноцветную ленту. И тут Рахман услышал нежный и тихий голос:
– Мой возлюбленный царевич, обопрись о мою руку!
Его прекрасная Ли сейчас стояла перед ним. Губы ее дрожали, а глаза были полны слез. И тогда Рахман сделал то, о чем мечтал с первого мига, когда только увидел Ли. Он наклонился и нежно поцеловал ее в губы, прошептав: «О моя прекрасная жена!»
Поцелуй, словно роса, омыл сердца Рахмана и Ли. Теперь царевич мог последовать еще одной давней традиции. Он встал на колени перед своей любимой и проговорил:
– О прекрасная Ли Лайфань! Здесь, перед лицом этого достойного собрания я прошу тебя стать моей женой! Согласна ли ты, о великолепная?
– Да, мой любимый, – нашла в себе силы ответить Ли.
И не было в жизни царевича Рахмана более радостного и сладкого мига, чем тот, когда его избранница согласилась стать его женой.
Макама последняя
– Вот такова, о путник, история о нашем царевиче Рахмане и его избранницах. Ибо сколь бы долго ни выбирал разум человеческий спутника и друга, но окончательное решение всегда остается за сердцем. И да будет так всегда, пока светит солнце и живет род людской!
Но эта история не столь удивительна, как история, которую рассказывают о странствиях достойного Бедр-ад-Дина.
