Книга Машины Российской Империи - Иван Крамер

Добраться до места оказалось не так уж трудно. По дороге через палубу дважды приходилось прятаться, а возле юта я прошел мимо бородатого машиниста в измазанном маслом фартуке, который выбрался из люка, глянул на меня, равнодушно отвернулся и стал раскуривать самокрутку. Потом была короткая лестница, пустой полутемный коридор и двери кают. Встав перед нужной, я прислушался – за дверью стояла тишина – и достал отмычку.

Когда замок щелкнул, я медленно, чтоб не заскрипела, приоткрыл дверь. Окинул взглядом коридор и скользнул в каюту – просторную, с двумя прикрученными к переборкам койками, шкафом и столом. Прикрыв дверь, убрал отмычку в карман, локтем передвинул за спину несессер. Включил фонарик.

На другом конце каюты был небольшой иллюминатор, я пересек каюту и выглянул в него. Иллюминатор выходил на корму. Справа черной башней высилась одна из труб, вторую я не видел, зато видел темную воду и светло-серую кильватерную струю далеко внизу. Гул моторов здесь звучал громче и тяжелее, а пол едва заметно дрожал. Баржа плыла, как на мой непросвещенный взгляд, очень быстро для двухкорпусной грузовой посудины. Двигатели на ней, должно быть, стояли мощные.

Я заглянул под одну койку, под другую – черного кейса не было ни там, ни там. Плохо, если Кариб все же взял его с собой. И где кофр-цилиндр Чосера? Я открыл шкаф… Вот они, голубчики, оба здесь, как на заказ. Кофр стоял на дне шкафа, а кейс лежал прямо на нем. Я присел на корточки, поставил фонарь на пол, протянул руку – но, так и не взявшись на кейс, выхватил из-под сюртука револьвер. И крутанулся на корточках, тихо скрипнув каблуками по полу.

Причиной были тихие шаги, донесшиеся из коридора. Они смолкли под дверью, послышалось сопение, а потом щелчок. Точно такой же звук раздался, когда я ковырялся в замке отмычкой.

Сидя спиной к раскрытому шкафу и нацелив пистолет на проем двери, я погасил стоящий на полу фонарь. Проем был чуть светлее окружающего, и в нем скользнула приземистая тень. Раздалось хрипловатое сопение. Будто какой-то зверь проник в каюту: опасный, злобный зверь… Что, если это Вука Чосер принял одну из своих странных ипостасей? Забрался в каюту на четвереньках, скаля заострившиеся зубы, идет прямиком ко мне… он уже совсем близко, поднимает лапу с кривыми когтями, как тогда, на галерее дирижабля, вот-вот вонзит мне в лицо… Я почти что выстрелил, понимая, что это будет означать конец моей операции, потому что звук, конечно, услышат на всей барже. Спусковой крючок подался под пальцем, но все же мне удалось сдержаться. Глаза постепенно привыкали к полутьме, и хотя дверь закрылась, теперь я видел того, кто проник в каюту.

Никакой это был не зверь – просто человек, который, справившись с замком, встал на четвереньки и таким манером забрался внутрь. Ребенок. Мальчишка. Собственно говоря, знакомый мальчишка! Я видел его совсем недавно, сначала спорящим, а после дерущимся с двумя грузчиками. Тот самый, которого обвинили в воровстве надетого на мне бушлата…

Кажется, он собрался обчистить пассажирскую каюту.

Все эти мысли пронеслись в голове мгновенно. Я не шелохнулся, револьвер смотрел прямо на мальчика – а тот, замерев посреди помещения, пялился на меня.

Медленно я опустил оружие.

– Ох ты ж… – прошептал мальчишка растерянно, а потом вдруг с приглушенным урчанием рванулся вперед.

Он двигался быстро и с каким-то сосредоточенным остервенением, будто уверенный в том, что я собираюсь убить его, и поэтому надо успеть первым. В тусклом звездном свете, проникающем через иллюминатор, блеснуло короткое лезвие.

– Нет, стой… – шепотом начал я. Лезвие мелькнуло в воздухе, я подался вбок, и когда оно скользнуло по моему плечу, врезал рукоятью револьвера ему по голове.

Мальчик упал. Приподнялся, потряс головой. Из глубины коридора, через который мы проникли в каюту, донеслись голоса… нас услышали или там просто заговорили громче? Это не Чосер и не Кариб, говорят незнакомцы. Может, капитан с боцманом?

Мне надо было бежать, но если оставить ребенка здесь, если его поймают, и он расскажет, что на кого-то наткнулся в каюте…

Пока я раздумывал, воришка пришел в себя, развернулся и на четвереньках кинулся обратно. Схватив фонарь, я последовал за ним. Когда выглянул, мальчик крался вдоль стены коридора, а с другой стороны на полу лежала полоска света, падающая из приоткрытой двери. Голоса тоже доносились оттуда, говорили на венгерском. Мальчишка, приостановившись, через плечо поглядел на меня. Голоса стали громче. Он махнул рукой и прошептал:

– Suivez-moi! Cacher!

Моих знаний французского хватило на то, чтобы понять: он предлагает следовать за ним и прятаться.

Засовывая фонарь в несессер, я шагнул наружу. Прикрыл дверь. Голоса стали еще громче – в помещении, откуда проникал свет, двое не просто разговаривали, они шли к выходу в коридор.

Пригнувшись, я поспешил вслед за мальчишкой. Коридор закончился покатой лестницей, дальше была дверь, затем пустая палуба. Плескалась вода, рокотали двигатели, дул ровный прохладный ветер. Из-за юта доносились громкие голоса – несколько человек двигались в нашу сторону. Я был уверен, что маленький вор убежит, как только окажется снаружи, но он дожидался меня у двери. Когда я появился, окинул взглядом с ног до головы, потер висок, по которому получил револьвером, и прошептал:

– En franзais, vous savez? Viens avec moi!

Понятно, что он ориентируется на барже лучше моего, но вот что ждать от этого существа – совершенно неясно. И все же мы теперь повязаны: он вряд ли выдаст меня команде, ведь я расскажу, в каких обстоятельствах произошло наше знакомство.

Мы нырнули между ящиками, мальчишка поднял спрятанный за одним из них газовый фонарь, где тускло горел синий огонек, и поспешил дальше, прихрамывая на левую ногу. Он часто оглядывался, будто проверяя, не сбежал ли я. Когда вокруг был уже настоящий лабиринт ящиков и бочек, мальчик полез вверх, поманив меня за собой. Вскоре мы очутились на дощатой площадке, высоко вознесенной над палубой. Когда я забрался туда, мой спутник уже сидел, поставив фонарь, лицом ко мне.