1
– Запачкался, – Игорь огорчился, – сейчас, подожди, – обернулся и, отряхиваясь, из-под руки посмотрел в сторону станции. За ними никто не шел. Две женщины сошли с поезда, но отправились по другую сторону полотна, к дачам. – Ты, кстати, тоже.
Он как ни в чем ни бывало мягко взял Аню за локоть и несколькими движениями смахнул несуществующую пыль с джинсов – почти как заботливый родитель у ребенка, севшего на грязный бортик в песочнице.
– Мне Лика так и говорила, что вы очень заботливый и добрый, – Аня смахнула слезу, – до сих пор не могу поверить… Такая была девчонка.
Игорь шел рядом и молчал, как должен молчать мужчина. Потом заговорил, как должен говорить мужчина.
– Она мне писала, что вы лучшие подруги…
– Правда?! Это она была для меня лучшей, а я ей – вряд ли… Мы же просто по Интернету познакомились. Целый месяц общались. Она про вас рассказывала.
– Что именно?
– Все… Но только хорошее… Нельзя, конечно, так говорить, но хорошо, что она успела вам мой телефон оставить. Иначе как бы я узнала.
– Лика мне тоже про тебя столько говорила, что я не мог тебе не сообщить об этой трагедии… И потом она сказала, что ты очень хочешь увидеть эти места…
– Конечно, она так меня увлекла ими… Спасибо огромное. У вас, наверное, столько дел…
Схема работала безукоризненно. Девушка сама пришла сюда, где нет ни души. Если пытаться знакомиться по-человечески, в городе, не дождешься даже ответа, а здесь – все другое. Уже удалось ее потрогать, ощутить тепло кожи. Холодные мурашки на ее предплечье пронзили мозг Игоря, как спицей, насквозь.
Утро только начиналось, в лесу теплело. Словно в юности, он шел с девушкой по лесу, только тогда не смел притронуться к ней, все читал стихи…
Как раковину, приложи
Меня к ушам и расскажи
О том, что море замолчало…
…Читал стихи и занудствовал, а теперь (прошло только пять минут) трогал кожу и гладил тело.
– Куда мы идем? – спросила Аня.
– Выбери сама. Можем пойти в людное место: собачники, физкультурники, грязь всякая, шум, а можно – в тихий, звенящий сосновый лес, где пахнет смолой и морем.
– Конечно, в лес.
– Да, да. Как ты хочешь.
2
– Вы музыку какую слушаете?
– Стоп… Не говори мне «Вы».
– Не могу… Вы же взрослый.
– Попробуй «Ты!»
– Сейчас… Соберусь… Нелегко…
– Тогда я буду тебе «выкать». Скажите, Аня…
– Ой, не надо, ты, ты, ты!… Так какую?
– Русский рок, альтернативу…
– Не может быть! Я тоже! А что именно?
– Ранние альбомы Кинчева, Цоя, Башлачева…
– Я тоже только ранние! Почему в молодости они писали хорошо, а потом – опопсели?
– Понимаешь, в молодости все искреннее, настоящее, а после… Жизнь не развивается по прямой, с какого-то возраста – все идет по второму кругу. У этих ребят наступил второй круг, и они стали повторяться.
– Так обидно.
– Хотя кто-то просто умер. Остался в молодости и не оставил себе шанса стать скучным и неискренним.
– Ну, не знаю… Я не хотела бы умереть ради того, чтобы чувствовать себя молодой.
Они шли между соснами, поднимаясь и спускаясь с пригорков. Залив появился, как всегда, неожиданно, и вдруг стало видно, что небо от Репино до Солнечного обложено тучами. Непогода словно сложила свои ладони над побережьем и смотрела вниз на пляжи сквозь крошечную щель в облаках. Скоро мог быть шторм, и Игорь испугался, что, замерзнув, Аня попросится домой. Пришлось бы выкручиваться, а начинать здесь – рано, из-под любого камня вполне мог вынырнуть одинокий курортник с книгой поэзии наперевес.
